Получить от него ответы на самые простые вопросы было так трудно, что ей хотелось рвать на себе волосы от нетерпения.
Лорд Дрейтон уставился на Айвитаким пристальным взглядом, что у нее моментально появилось другое желание — спрятаться за диван.
— Послушай, ты вообще кто такой? Сыщик?
Саймон метнул на нее предостерегающий взгляд из-под нахмуренных бровей, который она решила проигнорировать.
— Это вряд ли, милорд, — ответила она с завидным самообладанием. — Я просто делаю то, для чего меня нанял лорд Харроу, — помогаю ему, предлагая другую точку зрения.
Раздражение лорда Дрейтона нисколько не уменьшилось.
— Лично я нахожу твои вопросы дерзкими и абсолютно неуместными. Все это не твое дело.
— Зато ответы на них — мое дело, — вмешался Саймон. — Так ты дал ей денег?
Лорд Дрейтон вздохнул:
— Тридцать фунтов.
— Чертовски щедро с твоей стороны! — сухо сказал Саймон. — А она дала тебе что-нибудь взамен? Или, может быть, пообещала?
— Что, например? — Красивые черты лица лорда Дрейтона исказились. — Если ты полагаешь, что Гвен приехала сюда, чтобы…
Саймон вздернул подбородок.
— Я полагаю, что она могла предложить тебе помощь в получении медали Копли.
— Как, черт возьми, Гвен могла это сделать? И с чего ты взял, что мне нужна ее помощь или я приму ее?
— Потому что, как ты сам говорил, работа, которой ты сейчас занимаешься, недостаточно зрелищна, чтобы привлечь внимание Королевского общества.
— Да как ты смеешь! Моей работе, может быть, не хватает блеска, но она не менее важна, чем твое занятие, в результате которого из окна твоего логова в башне периодически вырываются снопы искр. А может быть, даже важнее. Если мое внимание к защите английского урожая от болезней и вредителей означает, что я никогда не получу медаль Копли, тогда я скажу — к черту Королевское общество!
Откровенно негодуя, лорд Дрейтон все же сдерживал свой гнев. Он сохранял достоинство, и это убедило Айви в том, что он говорит правду.
Похоже, лорд Харроу не расслышал нотки искренности в голосе бывшего друга, поскольку все его внимание оказалось приковано только к первой фразе.
— Как я смею? Возможно, я бы стерпел этот вопрос от кого-то другого, но от тебя, человека, который…
— Хватит! Прекрати, Саймон! Именно поэтому Гвен побоялась ехать домой. Ты не слушаешь собеседника и не умеешь прощать. В тебе нет ни капли сочувствия.
— Это несправедливо! — воскликнула Айви и тут же зажала рот рукой.
Она обещала себе сохранять хладнокровие. Это было не ее сражение, но все же обвинение лорда Дрейтона показалось ей настолько возмутительным, что она не сдержалась. Она не видела от Саймона ничего, кроме сочувствия. В отличие от других людей, которых ей приходилось встречать на своем недолгом жизненном пути, он понял, что значит для женщины не иметь доступа в аудиторию, лаборатории, равно как и в любое другое место, где она могла использовать свой интеллект. Он не только понимал ее, он восхищался ее талантами, и Айви никак не могла допустить, чтобы его так несправедливо обвиняли. Вот только…
