С другой стороны, не сообщить лорду Харроу о действиях его сестры означало предать его и предать собственное сердце Айви. Присев на мраморное ограждение фонтана и сложив руки на коленях, Айви уставилась на ангела, словно надеялась получить от него ответы на мучившие ее вопросы.
— Я видел, как вы гуляли, мастер Нед, и решил, что должен вас предупредить: лорд Харроу не сможет присоединиться к вам сегодня вечером.
Спокойно глядя на изуродованную фигуру Сесила, Айви не нашла в ней ничего отталкивающего. Да и предположение, что он угадал ее секрет и не выдал ее, не могло не способствовать появлению дружеской симпатии. Айви приветливо улыбнулась.
Садовник снял шляпу и вежливо поклонился. Это укрепило ее уверенность в том, что садовник знает, что перед ним женщина.
— Он уехал по делам и вернется поздно.
— Спасибо, Сесил, но я его не ждал, — грустно сказала она.
Она не могла не думать о том, что всеми делами лорд Харроу весьма успешно управлял из дома и сейчас уехал из поместья, чтобы не встречаться с ней. Однако его длительное отсутствие давало ей неожиданную возможность.
— Очень хорошо, что он наконец взял ассистента. Никто не должен проводить столько времени в одиночестве, сколько он.
Садовник наклонил голову и заковылял прочь.
— Боюсь, я здесь надолго не задержусь, — сказала Айви. — Лорд Харроу мной не слишком доволен!
Сесил остановился.
— Вы ошибаетесь, молодой сэр. Он доволен, даже слишком доволен, и в этом корень проблемы.
Он нахлобучил на голову свою бесформенную шляпу и отсалютовал ей двумя пальцами.
Провожая его взглядом, Айви почувствовала комок в горле. Милый Сесил. Был бы он к ней также добр, если бы знал, что она собирается сделать? Отбросив чувство вины, она спрыгнула на землю и пошла к дому.
—Добро пожаловать домой, милорд.
Открывший дверь лакей помог Саймону снять плащ и протянул руки, чтобы взять его шляпу и перчатки.
— Спасибо, Дэниел, на сегодня все, можешь идти спать.
— Очень хорошо, спасибо, милорд.
Саймон устало пошел вверх по лестнице. Вообще-то он собирался не возвращаться сегодня домой. Он обдумывал возможность вообще не возвращаться до отъезда Неда.
Честно говоря, он просто боялся, что если увидит ее еще раз, то никогда не отпустит от себя.
Но бежать из собственного дома — это трусость. А трусом он себя не считал. Проще всего было бы обвинить Айви в обмане и посчитать, что она получила по заслугам. Но все дело в том, что он не винил ее. Если бы существовал какой- то закон, мешавший ему воплотить в жизнь свою страсть, он бы и сам сделал все возможное, чтобы обойти его.
