Он снова пошел вперед, едва сдерживаясь, чтобы не побежать.
— Ты уже отнял у меня мою сестру. Больше у меня не осталось ничего ценного для тебя.
Колин продолжал идти за ним.
— Послушай, есть кое-что еще, о чем я не стал тебе говорить в тот день. Мне казалось, что лучше промолчать, но теперь я уверен… Саймон, да постой же ты!
Кровь буквально вскипела в жилах Саймона. В то утро прошлой зимой он проснулся, не ожидая от жизни никаких подлостей. День обещал быть таким же, как любой другой. Так продолжалось до тех пор, пока экономка не обнаружила отсутствие Гвендолин. Кое-какой ее одежды тоже недоставало. Слава Богу, она не имела опыта в заметании следов, и Саймон очень быстро выяснил, куда она поехала.
Маркиз взглянул на Колина с такой ненавистью, что тот невольно остановился.
— Я до сих пор терплю твое существование только потому, что Бен и Эррол ценят твою работу. Кроме того, я успел приехать в ту проклятую гостиницу до того, как с Гвендолин случилось непоправимое. На твоем месте я бы денно и нощно благодарил за это Бога. А теперь прощай.
Он решил срезать дорогу и резко свернул налево, где между деревьями вилась едва заметная тропинка, заканчивающаяся на Тринити-стрит. Ему было совершенно необходимо попасть как можно быстрее в чертов паб.
— Лорд Харроу! Милорд!
— Зубы Галилея! Ну что еще? — Он остановился и неохотно обернулся.
Колин стоял на том же месте, где Саймон его оставил. На физиономии графа застыло выражение удивления и обиды. Маркиз недоуменно поднял бровь, но тут заметил Бертрама Хендслея, который бежал к нему, поднимая ногами вихрь красновато-коричневых и золотистых опавших листьев. В одной руке Хендслей сжимал стопку бумаг, периодически ими потрясая.
— Ваши работы, сэр! — Подбежав к Саймону, Хендслей с чувством выполненного долга передал ему бумаги. — Вы сказали, что хотите получить их незамедлительно.
— Ах да, благодарю вас. Я почти забыл.
И почти перестал ими интересоваться. Все надежды, с которыми он проснулся этим утром, увяли за последние несколько минут, как мертвые листья на лужайке.
Тем не менее любопытство заставило его бросить взгляд на работу, лежавшую сверху. Не обнаружив ничего особенного в торопливом почерке и не слишком аккуратно вычерченных диаграммах, он мельком проглядел еще несколько работ. Ничего. И, лишь перебрав почти всю стопку, он неожиданно наткнулся взглядом на что-то совсем другое… необычное… нестандартное… Похлопав себя по боку, маркиз на ощупь нашел очки, нацепил их на нос и стал читать.
