Аббат промолчал.
— Я не собираюсь потакать… твоим желаниям… — вдруг заявил прелат.
Глаза старика блуждали по лицу аббата, желая предугадать его реакцию.
— Найди и следи за ней… но не причиняй девушке… никакого вреда… Я тебе приказываю…
Аббат удивился:
— Но, ваше святейшество, как мы можем оставить ее в живых, если существует хотя бы малейшая вероятность того, что она знает секрет Таинства?!
— Я очень сомневаюсь… что она хоть что-нибудь знает… — заявил прелат. — Иметь телефонный номер — это одно… Иметь телефон — совсем другое… Ты действительно думаешь… что у брата Сэмюеля было время… позвонить сестре между причащением… Таинством и своей прискорбной смертью?.. Ты всерьез собираешься… лишить человека жизни… только из-за такой малости?..
— Я не уверен, что мы вправе отступать даже в малости, если судьба нашего ордена находится под угрозой. Церковь сейчас слаба. Люди больше ни во что не верят. Если они узнают больше об истинном происхождении их веры, это знание может разрушить все. Вы и сами видели, как некоторые наши братья впадают в неистовство, когда им открывают истинную суть Таинства. И это после тщательного отбора и подготовки! Представьте себе, что будет, если правда откроется мирянам! Наступит хаос! Ваше святейшество, в наши дни мы должны защищать Таинство еще более рьяно, чем прежде. Будущее веры зависит от нас. Девушка слишком опасна. Она должна умереть.
— Все когда-нибудь кончается… Ничто не вечно… Если Церковь сейчас слаба… то на это есть… свои причины… Возможно, настало время… положиться на милость судьбы… Пусть все будет так… как будет… Я принял решение… Скажи всем, что я… хочу поспать… и закрой за собой дверь…
Аббат стоял в нерешительности, не веря тому, что аудиенция окончена и его просьбу отклонили. Он видел, как прелат отвернулся и смотрит в потолок, словно изваяние на крышке саркофага.
«Лучше бы ты умер», — подумал аббат, склонив голову и медленно пятясь от постели больного.
Выйдя из спальни прелата, он застал за дверью лекарей, терпеливо ожидающих в полумраке, когда можно будет вернуться.
— Не входите, — проходя мимо, сказал аббат. — Он хочет побыть наедине с мыслями о своем наследии.
Белые сутаны обменялись удивленными взглядами, не вполне понимая, что настоятель имел в виду. Когда они повернулись, чтобы спросить, аббат уже спускался по лестнице. Резко распахнув дверь так, что она ударилась о стену, он прошествовал мимо стражника.
«Старый дурак! — думал аббат. — Неудивительно, что наша Церковь слабеет, если во главе ее стоят такие люди».
