Дима закурил, устраиваясь поудобнее и открывая книгу. Нужно вычеркнуть все мысли о чувствах к Ане из головы, и настроиться на то, что после решения всех проблем они тихо и мирно разойдутся каждый в свою жизнь.
— Ну, и долго мы будем молчать? — Дима вошёл в кухню, где Аня сидела всё это время, устроив таким образом нечто вроде бойкота. Она исправно готовила, и даже звала его на обед, но неизменно молчала и, кроме коротких ответов на его благодарности за приготовленную еду, он ничего он неё не слышал за весь день.
— Нет. Давай поговорим, если есть о чём, — пожала плечами Аня, бросая на него короткий взгляд и снова переводя глаза на окно, за которым уже был тёмный и морозный вечер.
— Считаешь, не о чем? — мужчина развернул к себе стул и сел на него, облокотившись руками на спинку.
— Я этого не говорила, я сказала только, что если есть о чём…
— Я понял, что ты сказала, — нетерпеливо перебил её Дима, — А теперь ответь на мой вопрос. Если ты весь день молчишь, то я вполне логично могу сделать вывод, что ты считаешь, что говорить нам не о чем.
— На улице минус пятнадцать, — монотонно начала Аня, рассказывая о погоде, — Довольно холодно и ветер ледяной, я на крыльцо выходила.
Дима сидел и не знал, смеяться ему или злиться. Несомненно, он заслужил порцию язвительности, но его, чёрт побери, это злило!
— Мне неинтересно, что там на улице, — чуть более громче, чем того требовали приличия, ответил он, — Если ты злишься из-за вчерашнего, то я хочу попросить прощения, этого не должно было произойти.
Аня подскочила со стула так неожиданно, что Дима даже вздрогнул.
— С чего ты взял, что меня вообще волнует эта тема? — с сарказмом в голосе спросила она, глядя на него. Волосы разметались, щёки были окрашены румянцем, а в глазах горел праведный огонь, — Мне абсолютно всё равно на то, что должно было произойти, а что не должно. Мне вообще, если хочешь знать, на всё наплевать.
Она даже отпихнула от себя стул, показывая наглядно, насколько ей «наплевать», и Дима усмехнулся.
— Как бы то ни было, я извинился, — ответил он, наблюдая за гневом девушки.
— Знаешь что? Засунь эти извинения себе в одно место! И вообще…
Она помедлила, подбирая слова для достойного продолжения, и даже оглядела кухню, будто искала, о чём бы ей сказать.
— И вообще? — приподняв бровь, насмешливо спросил Дима.
— И вообще, мне здесь надоело. И я не считаю нужным тут сидеть, — закончила она, складывая руки на груди.
Дима вскинул брови, тоже вставая со стула и становясь напротив разъярённой фурии.
