Стрелок, заметив через узкое боковое окошечко командира, стал отчаянно — жестами что-то объяснять, показывая рукой вниз.
— Твою мать! — выругался майор, сбрасывая куртку, — кажется, мы все же зацепили кормой какую-то льдину, и при ударе повело фюзеляж. У них заклинило люки…
— Влад, — растерянно пробормотал капитан, принимая его одежду, — температура воды — ноль. У тебя не более минуты…
— Постараюсь. Быстро найди мне любую железяку! Возможно, понадобится…
Не теряя времени, он полностью разделся. Штурман обвязал вокруг его талии длинный фал, другой конец крепко зажал в руке.
«К черту твою любимую игру в фатализм, Берестов! Сейчас, сию же минуту надо, во что бы то ни стало, зубами грызть судьбе глотку, а не ждать от неё подачек и послаблений!» — лихорадочно думал Влад, прыгнув с крыла в обжигающую холодом воду…
Несколько раз ныряя под фюзеляж, летчик пробовал дергать ручку замка. Затем, скрипя зубами, силился поддеть дверцу металлической тягой, открученной штурманом от верхней, пушечной турели. Массивный нижний люк не поддавался. Тогда майор попытался открыть снаружи небольшую бронефорточку… Но совладать с перекошенными, неисправными механизмами не получалось. Пробыв в штормовой пучине около десяти минут, он, с помощью друзей, едва смог подняться обратно. Два члена экипажа находились в безнадежном положении, и выбраться наружу из тонущего самолета уже не могли. Напрасен был хрип командира, с трудом натягивавшего одежду непослушными, одеревеневшими от холода руками:
— Объясните Ромке… покажите пистолет… Пусть стреляют в остекление — возможно, удастся разбить…
Но прозвучавшие, внутри кормы, еле слышные выстрелы табельного оружия не помогли — бронированное стекло служило надежной защитой от куда более серьезных пуль. Боковые же, обтекаемые наплывы из пластика, даже поврежденные, выдавить не удалось… Хвост уходил под воду, скрывая окна кормовой кабины и лица, метавшихся в смертельной западне, людей…
Четверо авиаторов, спасаясь от волн, уже вовсю перекатывавшихся через крыло, спешно складывали на дно большой шлюпки плоские упаковки авиационных запасов, и пересаживались в оранжевое судно. Неполный экипаж торопился отплыть от погружавшейся в бездну «Тушки»…
Когда небольшой караван, из одной пятиместной и четырех одноместных резиновых лодок, оказался на безопасном расстоянии, офицеры, сняв шлемофоны, молча смотрели в сторону самолета. С навернувшимися на глазах скупыми мужскими слезами, они провожали в последний путь двух ещё живых товарищей, помочь которым, ничем не могли…
