Летом в нижних комнатах стояла благословенная прохлада, а зимой в них обычно держали скотину, отчего становилось теплее в помещениях наверху, куда забирались по деревянной лестнице или ступеням, вырезанным в скале. В верхних комнатах устраивали очаг, вдоль стен расставляли диваны, а посредине клали красивый ковер.
Крышу делали почти плоской, и получалась лишняя комната, где жили в хорошую погоду. Там же собирали дождевую воду, которая стекала в громадный бак, пристроенный сбоку. Это на большую часть года избавляло женщин от муки таскать воду из колодца или с полноводной реки, прорезавшей равнину у самого подножия склона, где почти у каждого жителя имелся огородный надел. В каждом доме устраивали земляной клозет, который в жару приходилось часто выгребать, иначе мухи житья не давали. Некоторые пользовались сортиром, лишь когда женщины стряпали, — тогда мухи покидали клозет и увлекались исследованием продуктов.
Конечно, не все жилища устраивались по такому образцу. За столетия население слегка увеличилось, на окраинах и на противоположном склоне появились обычные дома, разделенные на мужскую половину, где принимали гостей, и женскую — закрытую для чужих. Тем не менее, обычай прорубать в скале дополнительные помещения сохранился и в этих домах, где возводились мощные, толщиной в руку стены, а в комнатах стоял безмятежный полумрак, отчего не ощущалось течение времени.
Правда, в некоторых домах обитало столько народу, что жизнь превращалась в сущий ад, поскольку и ныне существующий во многих местах обычай требовал, чтобы сыновья приводили жен в отчий дом. Если в семье имелось много женатых сыновей, плодивших бесчисленное потомство, в доме негде было приткнуться, чтобы вздремнуть, уединиться, и домочадцы беспрестанно цапались, особенно в скверную погоду. По смерти главы семьи сыновья с женами и детьми переселялись в новые дома, цикл начинался заново, и первые несколько лет было непривычно и удивительно жить в собственном просторном доме.
За городом поросший кустарником склон холма плавно переходил в гребень, а за ним образовалась небольшая впадина, которая, если б немного постаралась, могла бы превратиться в долину. Ровную землю безжалостно искорежили сдвиги пластов на севере Африки и Аравии, и здесь появились вертикальные каменистые провалы. Многие из них ликийцы превратили в роскошные могильники, а в одном добывалась известь. Дальше, за следующим гребнем, шел крутой каменистый спуск к оживленным водам, где Эгейское море соединялось со Средиземным. В этой пустоши, пригодной лишь для коз, между городом и морем, среди ликийских гробниц поселился человек, который стал известен как Пес и превратился в привидение, не успев толком умереть.
