Будь ты неладна, рыжая тварь!
Поднявшись на ноги, она заставила себя отойди от цепенеющего труппа.
Жажда усиливалась. Возникло ощущение, что язык, против обыкновения, стал вдвое шире и с трудом помещается во рту.
- Пить! – Хрипло произнесла женщина. - Пить, пожалуйста…
На потолке ширились, вращаясь, центрические круги. Поначалу медленно, потому все быстрее, быстрее.
- Воды, - шепнула она. Но в горло будто напихали ваты, - никак не пропихнуть слова. – Воды!
Живя, мы редко размышляем о смерти. Потому что думать о неминуемом конце страшно. Верующие грезят о мире лучшем; все религии щедро обещают продолжение бытия. Но, заглянув себе в душу, положа руку на сердце, верим ли мы в продолжение по-настоящему? Как это может быть? Вот оно, наше тело, с его беспрестанным процессом метаболизма, выделения и поглощения энергии, постепенного отмирания клеток и неминуемого старения. Вот в теле, как матрешка, сознание, обусловленное скоростью процессов, протекающих в головном мозге. Быстрее процесс – лучше сознание; медленнее – хуже. Стоит посильнее ударить по определенному участку мозга, нарушить целостность коры, и ты уже не полноценный человек – ты овощ, фрукт.
Надежда не верила. Она твердо знала – смерть, это конец всему: благому и не благому; доброму и не доброму; святому и грешному. Финиш. Само слово – «с –мерь-ть», снимает мерку, подводит итог и несет забвение. Жизнь тебя смерила. Жизнь пошла дальше. Тебя больше нет.
Надежде было семь лет, когда родители попали в автокатастрофу. На мосту, где не предусматривалось двустороннее движение, столкнулись жигуленок и камаз, водитель которого почему-то не захотел соблюдать правила. В результате от жигуленка осталась груда покореженного металла. Отец и дед погибли на месте. Мать прожила две недели в состоянии овоща, описанного выше.
Всю последующую жизнь Надежда пыталась уйти от воспоминаний, как вместе с бабушкой стояла на пороге больницы, заглядывая в глаза людям в белых халатах. И как те отводили глаза, произнося строгим отстраняющим голосом:
- Состоянии стабильно-тяжелое.
Они отказывались дать даже маленькую надежду на то, что ситуация изменится к лучшему.
Она и не изменилась. Мать умерла к исходу третей недели.
***
- Пить! – Выдохнула Надежда. – Воды…
***
Глухая немота. Глухой звук уходящих в дерево гвоздей. Глухой звук, с которым земля падает на гулкий ящик. Сколько не кричи, пытаясь дозваться того, кого любил и потерял, срывая нервы и жилы, никто не отзовется. Никто тебя не слышит, потому что смерть конечна. За ней ничего нет. Ни-че-го.
