— Может, еще по чашке кофе? Чтоб не зевалось…
Отказались все, кроме Иванцива. Валентин подчеркнуто старательно отмерил в довольно объемные, не кофейные керамические чашки по две чайные ложки растворимого индийского кофе, по ложке сахара, — в этом их вкусы были схожи, залил кипятком, размешал до появления пенки.
— Ты, Скворцов, способный малый, — заметил Иванцив. — Пора бы тебя женить, вполне созрел. Жену сумеешь обслужить.
— Я как раз думал…
— Ну, думки оставь, Валентин, до более спокойных времен. Сейчас не до лирики, — отрезал Иволгин.
— Жена в нашем деле не помеха — только психологическое затруднение, — судя по этим словам, Иванцив уже преодолел продолжительную горечь собственного развода.
— Не совращай парня, старый циник-философ. Ну, пошли? Кажется, ничего не упустили.
— Я думаю, следовало бы организовать пост в больнице, где находится ваша разведчица, — одеваясь, сказал Иванцив.
— Пост? Ну, все-таки у нас не сицилийская мафия, — проронил несколько скептически майор.
— Да, у нас — собственная. Но ты заметил, как наше здоровое советское общество упорно перенимает именно худшие образцы западной жизни? Доживешь, Валентин, может быть, до того, что и у нас мафия пойдет в открытую — стрелять, взрывать, похищать.
— Вот уж нет, я таким долгожителем быть не желаю, — отказался Скворцов. — А может, действительно нужен пост в больнице? Хотя Маша там под постоянным наблюдением, в этой палате — круглосуточно свет, неотлучно люди из персонала. И все же пост нужен! Раз — безопасность Маши, два — Федосюк сам либо некто из подосланных им мог узнать, что ее увезли без сознания, но живую. Зевак было при этом немало. Вот и выход на след. Поставим реанимацию на прослушивание?
— Уже сделано, — отозвался Иванцив. — Вы об охране позаботьтесь.
Они опоздали примерно на четверть часа. Еще раньше, два часа назад, дежурный врач реанимационного отделения распорядился перевести Машу, пришедшую в себя, в другую палату, чтобы она спокойно поспала.
7
— Дрянь недобитая! И что теперь делать? Меня же, как пить дать, уже ищут-свищут, — Федосюк нервно кружил по комнате, обставленной с претензией на вкус, но больше свидетельствующей о тугом кошельке хозяина.
Хозяин квартиры, лет тридцати с небольшим, выглядел вполне интеллигентно: черная, ухоженная бородка, быстрые карие глаза, крупный, но хорошей лепки нос. Портили впечатление уши, слишком заметно отстающие от черепа, слишком розовые. Он, сидя в кресле, спокойно курил, наблюдая за Федосюком. Тот резко остановил свое кружение, почти крикнул:
