– Ну, как твой наниматель, я, так уж вышло, позвонил Саре и спросил ее, где ты, а она уже связалась с Ромашкой и узнала, что ты рожаешь, так что я решил приехать и поздравить тебя, – прозвучало это довольно неестественно.
– И правильно сделал, – заметила Марта, – потому что это твой ребенок.
На лице Теда появилось трагическое выражение, и Марте показалось, что он собирается ее ударить.
– Ты ебаная овца, Марта, – бросил он ей и, швырнув цветы на пол, вышел из палаты.
Марта почувствовала, что расстроена, но было ли это чувство настоящим?
– Ты идиотка, – сказала ей Ромашка – Зачем ты это сделала?
Марте стало немного стыдно, поэтому она набросилась на подругу:
– Не твое дело, хиппи подержанная. Вали отсюда и забери его с собой, – она указала пальцем на Чарли.
Ромашка была измочалена и не нуждалась в повторном приглашении. Она схватила Чарли за руку и, едва не оторвав его от пола, потащила прочь. Марта почувствовала себя свидетелем собственных похорон. Внезапно зазвонил ее мобильный телефон. Она взяла его, посмотрела на дисплей и, нажав кнопку ответа, бросила: «Иди в жопу». Затем, повернувшись к оставшимся членам пришедшей ее поздравить команды – Саре, с синяком, и Билли, переминающимся с ноги на ногу, – Марта вздохнула и открыла рот.
– Так, еще один фонарь. Легко могу себе представить, кто тебе его подарил. Что ж, если его побои не заставят тебя его бросить, то, возможно, это поможет… – предложение было прервано звонкой пощечиной.
Это был Билли.
– У тебя истерика, – сказал он. – Мы навестим тебя, когда тебе станет лучше. Пойдем Сара, – он взял Сару за руку, и они ушли.
– Неплохо, – сказала строгая акушерка, выходя из туалета.
– Просто дай мне мой морфий, – крикнула Марта, считавшая, что уж если ей были прописаны наркотики класса А, то надо пользоваться этим по полной.
Марта размышляла над величиной содеянного, пока Иисус спал. У нее было только двадцать четыре часа на то, чтобы передумать, иначе отец не будет с ней разговаривать. Какое счастье. Она не знала, как быть с Тедом, и чувствовала сожаление по этому поводу, а что касается Ромашки, так это вообще беспредел. У нее не было никаких оснований обижать ее. Ромашка была опорой. Бедняжка Сара – более дурацкое явление трудно себе представить.
«Нужно будет со всем этим разобраться, когда я выйду отсюда», – подумала Марта, внезапно почувствовав благодарность за небольшой отдых. Правда, она еще не понимала, что с ребенком на руках у нее было столько же шансов найти время для разборок, как услышать от отца: «Да пошло все на хер, любовь моя, почему бы тебе не родить еще одного и не назвать его Бог?».
