Размытое мутное марево. Кошмарный сон. Болезненный бред. У ста человек спроси — все так ответят. Только вчера он взялся постирать свои «залазные» штаны и под подкладкой обнаружил неровную темную монету… Отмочил в содовом растворе, оттер полировочной пастой: конный Георгий Победоносец пронзает копьем поверженного дракона — пять копеек 1575 года!
Значит, не бред, не болезнь, не вымысел! Вот оно — вещественное доказательство! К половине четвертого ночи, когда перед глазами поплыли зеленые узоры и он, закрыв, наконец, толстый отяжелевший том, присел в кухне на пол и с наслаждением закурил, — он твердо знал, что места, в которых он побывал, находятся под Боровицким холмом. Возможно, в северной его части. Возможно, под одной из Арсенальных башен Кремля. Возможно, под Никольской. Дальше начиналась область непроверенных догадок. Но и это… Леший хмыкнул. Это как слетать во сне на Луну, а потом проснуться и увидеть себя в теленовостях в кадрах лунной хроники.
Кремль. Значит, под Кремль есть дорога, и он ее прошел. Хворый и полуживой. И вернулся. И пройдет еще раз.
* * *
Новый термин в профессиональном сленге — «черный субботник». Никакой связи с группой «Black Sabbath». И с бесплатным обслуживанием проститутками «крышующих» бандитов или правоохранителей — тоже ничего общего. Слово сие означает бескорыстную, добровольно-принудительную помощь оперов, разумеется, в свободное от основной работы время, следственной группе полковника Галкина, расследующей дело о теракте на Дубровке. Одних только свидетелей в нем около тысячи, с каждым нужно как минимум один раз встретиться, поговорить, оформить протокол, возможно, признать потерпевшим, если понадобится, изъять и приобщить к делу одежду и другие вещественные доказательства. Этак следствие на пару лет затянется! А дело резонансное — у всех на слуху, у самого высокого начальства на контроле. Значит — что? Увеличить финансирование, привлечь дополнительный кадровый ресурс, максимально использовать научно-технические средства? Да, но это западноевропейский вариант. В России свой путь, и имя ему — аврал, штурм, субботник. Дешево и сердито.
В общем, Юра Евсеев на «черном субботнике» тоже отпахал свое: честно отработал десять свидетелей. Точнее, девять свидетелей и одну свидетельницу: Марину Олеговну Павловскую, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, москвичку, студентку Академии хореографии, — стройную кареглазую шатенку с тонкой талией и красивыми ногами. Марина участвовала в спектакле, танцевала в групповом номере «Машинистки» — там было много непрофессиональных актеров. Когда началась заварушка, она находилась за кулисами. Вместе с двумя подругами успела убежать в гримерку, там они заперлись и забаррикадировались, а ближе к ночи, связав одежду, через окно выбрались наружу. Вот, в принципе, и все.
