Сезон завершается, во второй половине ноября все открытые лотки сворачивают до самого апреля, да и сейчас уже уличная торговля считай что заглохла. Кому из читателей охота перебирать книжные корешки, стоя под ледяным ветром? Уж лучше спрятаться в большом теплом магазине — там, в случае чего, и кофе можно попить…
В салоне «БМВ» белые, запотевшие стекла. Давно ждут. Но, судя по всему, «мама» с «дочкой-музыкантшей» должны скоро объявиться. Самое обидное, Алексей Федорович не знал, кто эти парни: то ли эфэсбисты, то ли бандиты, — те самые, что «крышуют» здешнюю героиновую заводь. Сейчас все на одно лицо, и повадки у них одинаковые. Во втором случае ему, конечно, очень не поздоровится.
Ладно, поживем — увидим.
Семенов поправил выехавший из-под полиэтиленового покрывала край «Кулинарного атласа». Глаза привычно отфильтровывали снующую перед ним с утра до вечера толпу.
Вон, идет военный в полковничьей папахе — прямой, подтянутый, холеный штабист, на рукаве эмблема: перекрещенные желтые пушки, любо-дорого посмотреть. Полковник то ли живет, то ли работает неподалеку — Военный университет рядом, и до Генштаба рукой подать, а может, в универсам заходит за хлебом, колбасой и пельменями, — он часто здесь мелькает.
А за ним в десятке метров — «хвост». Именно что «хвост», Семенов не сомневался. Мужчина в неприметной балахонистой кожанке третий день за полковником как приклеенный ходит. Алексей Федорович вспомнил, как сам топал за объектами, и невольно посочувствовал бывшему коллеге: холод, слякоть, а ты крадись за ним невидимкой, товарищ прапорщик, держи дистанцию, но не теряй из виду! И смотри, не упусти, а то выпрут тебя из Системы и будешь мыкаться на гражданке, в лучшем случае, может, устроишься вот так, книгами торговать… А зимой, кстати, торговли нет, и зарплаты нет, живи себе, голубок, на одну пенсию! И все из-за того патлатого американского шпиона, которого он упустил в семьдесят втором! Был бы сейчас генералом ФСБ или полковником, командовал бы сотнями «топтунов», таких, как вот этот неприметный мужичонка…
Хотя «таких» или «не таких», тоже непонятно: кто он есть, этот неприметный в своей кожаночке? То ли по государеву делу ходит за объектом, то ли жена полковничья его наняла, то ли бандиты. Может, это вообще киллер какой — ликвидацию готовит. Все перемешалось, ничего не разобрать — где свои, где чужие…
Вот «Норд-Ост» взять. Такая оплеуха. Это как если бы белорусские партизаны в сорок втором году захватили здание Берлинской оперы! Семенов не раз потом прокручивал перед глазами тот день двадцать третьего октября, вспоминал пестрый многолюдный поток, прошедший перед его глазами, вспоминал… И не мог вспомнить. Не мог быть уверен, что он видел их. Или, наоборот, — что
