И чем это нам помогло? Да таких типов среди афганцев просто пруд пруди! Черноволосых у них до фига, да и с таким ростом тоже хватает. Так что особо большого толку с этой кассеты не было.
Сколько раз устраивали на него засады, и «на живца» ловить пробовали, и дезу всяческую подбрасывали «духам» – без толку. Ни разу он на это не клюнул.
Выходит неизвестно откуда, но подбирается прямо к нашим гарнизонам – ни фига не боится! И уходит мастерски, совершенно бесследно.
Почерк у него, скотины, стандартный – он подстреливает одного из бойцов. После чего ждет, когда подойдут другие. Насмерть он сразу не бьет, тогда к подстреленному никто не сунется. Если все ждут и никто сразу на помощь не лезет, он начинает стрелять по конечностям, так, чтобы раненый кричал. Мало кто выдерживает такое издевательство, открывают огонь во все стороны и пробуют вытащить своего. Тогда он начинает стрелять по остальным. Опять же – насмерть не кладет, но сильно легче от этого не становится. Так что минимум двоих-троих он всегда подстреливает.
Вот сейчас, например, он зацепил нашего радиста. Вдвойне хреново! Теперь мы и помощи вызвать не можем, хотя отсюда до базы всего километра три. Вертушки пройдут эту дистанцию играючи. И вот тогда уже Саиду стало бы кисло. Супротив вертолетов долго не повоюешь... Сбить «крокодила» из снайперки – надо очень сильно оттопыриться! А так – все козыри у него.
Когда старший лейтенант Горбунов стал распределять, кому и куда ползти, на меня сызнова накатило. Что-то сильно мне похреновело... Не так, как в горах, там ощущение совсем другое было. Но все равно – звоночек! Подползаю к командиру и шепотом поясняю ему свои ощущения.
– Что так? – спрашивает он.
– Не могу пояснить, товарищ старший лейтенант. Но чувства какие-то... раздерганные. Понимаю, что не так все, как быть должно. А что именно – сказать не могу.
– И что дальше?
– Есть у меня ощущение, товарищ старший лейтенант, что не один он здесь.
– Отчего же прочие не стреляют? Да и Саид всегда в одиночку работает, ты же знаешь.
– Как в одиночку? Да у него же прикрытие есть! Даже и на пленке это видно было!
– Есть. Только они в бою не участвуют, его охраняют. Стреляет, как правило, он один.
– А вот мне кажется, что сегодня стрелять будут и другие снайпера.
Горбунов качает головой, он сомневается.
– Ну, смотри, боец! Чего от меня-то хочешь?
– Вон там арык, – показываю я рукой. – По нему можно отсюда отползти, да и во фланг выйти.
