В самой середине зала встала женщина в черном. Нервничая, дрожащим голосом, она спросила:
— Когда я умру? — И пояснила робко: — Рак у меня, а дочку уже схоронила…
Учитель покачал головой вправо-влево трижды, а откуда-то из первых рядов прозвучали слова:
— Ответ тебе будет. Приходи завтра.
Женщина села. За ней поднялся молодой парень, прилично одетый, как одеваются в Гродине хозяева ларьков, торгующих продуктами.
— Это… — забубнил он, — это… скажи, лицензию мне на алкоголь когда дадут? А то… это… никак не получу. То одно, то другое.
И снова ответ ему пришел из первого ряда, а Учитель только рассеянно улыбнулся в зал:
— Приходи на личное благословение и все получишь.
Женщина рядом с Пашей пояснила:
— Благословляет на бизнес.
— Как это? — спросил Седов тихо.
— Так а как же! Всех, кто благословение на бизнес получили, — сейчас вон, работают!
— А чего за благословение Учитель хочет?
— От каждого разное. Десятину.
За парнем, жаждущем лицензии на водку, вставали другие. Каждый спрашивал свое, но прямого ответа в лоб никто не получил. Одним обещался ответ назавтра, другим, в основном тем, кто спрашивал о бизнесе, предлагалось прийти на благословение. Пашу раздирало желание тоже задать вопрос, например о том, когда он окончательно сопьется? Но наглости не хватило, да и ответ был предсказуем: придите завтра на благословение и вы сопьетесь прямо послезавтра!
Но ехидничал здесь только рыжий алкоголик. Остальные были в полном восторге от всего действия и от вопросов и от ответов. Неужели, вся эта система работает?
Для себя Паша отметил, что уже привык к уродству Учителя и почти не замечает некрасивости его лица. Даже наоборот! Оно кажется совсем иным: особенным, запоминающимся, дарящим особенное впечатление. Такое лицо не забыть, такие лица должны быть только у необыкновенных и в чем-то выдающихся людей. Даже носить такое лицо надо особенно, осознавая всю гамму эмоций, которую оно вызывает у окружающих, умея правильно расставить акценты в воздействии, умея привлечь и оттолкнуть…
Катька считала себя невезучей с самого рождения. И какое тут везение, если ты родилась четвертой дочерью в семье медсестры и прораба?! Папик хотел сынка, наследника, а получались только девки. Катьку мама с папой родили напоследок, когда бате уже сороковник стукнул и отсутствие у нового ребенка мужских причиндалов так сразило незадачливых родителей, что папик стал выпивать с горя, а мамаша так даже хотела Катьку в детский дом отправить. Это Катька не сама придумала, чтобы себя жалеть всласть, вовсе нет! Это ей тетя Маша рассказала. Тетя Маша, мамина сестра, одинокая старая дева, пьющая притом. Тетю Машу тоже никто не любил. Папик, хоть и сам за воротник заливал, с ней не пил. Говорил, что терпеть не может эту старую уродливую клячу. Еще он говорил что тетя Маша в девках потому и осталась, что дура и страшная как его жизнь. И еще он говорил, что от тети Маши воняет и она готовить не умеет… Он много чего говорил, но на самом деле родственницу терпеть не мог за длинный язык и бесстрашие. Одна только тетя Маша не боялась ему заявить в лицо:
