Граф д’Шампольон, принимавший в другом конце громадном парадной спальни поздравления вассалов, возвел глаза к сводчатому потолку.
Действительно, силам, бодрости и тонусу только что разродившейся графини могли позавидовать многие могучие воины. За несколько часов схваток она довела до белого каления лейб-медиков, до истерики – придворных дам и прочих прислужниц, а граф д’Шампольон узнал все, что она думает о деторождении и исполнении супружеских обязанностей в целом. А уж теперь, когда ничто не отвлекало графиню, она развернула свои высокородные таланты во всей красе.
– Бодрость и тонус? – высокомерно уточнила она. – Я что, похожа на этих тщеславных дворяночек, считающих, что притворные обмороки и вечное переутомление – это первый признак благородного происхождения?!
Хорошо поставленный голос графини громыхал под сводами. Впервые попав в парадную спальню замка, не обладающие широкими взглядами вассалы искренне считали, что это переоборудованный бальный зал. Придворные графского двора потом объясняли темным провинциалам, что бальный зал находится в правом крыле замка и в точности соответствует размерам поля битвы у селения Полупенни, где прапрадед графа д’Шампольона впервые присоединился к армии великого императора. Да-да, это была грандиозная победа, и предок нынешнего короля Аквилонии долго не мог оправиться от поражения. На свою часть военных трофеев граф-прапрадед и выстроил сей замок. Что касается парадной спальни, то она не столько служила отдыху графской четы, сколько великому императору, обожавшему посещать своих верных подданных и их хорошеньких супруг. Но это уже не вашего ума дело!
Вассалы отступали в благоговейном молчании и потом у семейного комелька, со смущением рассматривая размеры собственных залов, рассказывали близким о благородной гигантомании графов д’Шампольонов и особом положении этого рода при великом императоре.
– Что еще? – снова заметался под сводами голос высокородной графини.
Старшая придворная дама практически упала ниц у гигантской кровати из черного дерева, декорированной фронтонами, нишами со скульптурами, четырьмя коринфскими колоннами и парчовым балдахином на них. К слову, сие впечатляющее сооружение – прекрасный образчик работы имперских мастеров – размерами превосходило спальни многих графских вассалов.
– Кормилица, моя госпожа, – объяснила она, указав на румяную и грудастую молодуху, застывшую у колыбели новорожденной.
– И что, я должна снять пробу? – с сарказмом уточнила графиня.
