Куда неприятнее, что племянницу (а заодно и всех Козолупа) пытались втянуть в еще одну мужскую игру – светскую месть. И тут Дмитрий Анатольевич полностью отдавал себе отчет в том, что и он, и его дражайшая супруга должны были вспомнить историю любви Варвары Благовещенской. Уж Ольга Кузьминична-то точно! Все, что касалось дебютанток за последние лет сто, она раскопала, разобрала по косточкам и подробно обсудила с товарками. И неужели хоть каким-то боком эти светские раскопки не могли коснуться дебюта старшей дочери Благовещенских?.. Нет, он положительно разочарован в материнских талантах своей супруги.
Все это Дмитрий Анатольевич выложил теще, свалив, таким образом, ответственность за опасную ситуацию на жену. До кучи он приплел и Нузгара Абар-Рахмана, этого приспешника Влада Путятина, что отирается в их гостиных в вызывающе тесных штанах и пудрит мозги Анжелике.
Аделаида Константиновна с усмешкой слушавшая оправдания зятя, при упоминании Нузгара Абар-Рахмана нахмурилась. Они здесь что, совсем разума лишились? Ей, на рысях примчавшейся в Москву, чтобы спасти репутацию старшей внучки (а заодно и всей семьи), придется еще, и исправлять ущерб, нанесенной младшей внучке?!.. Дмитрий Анатольевич лишь скорбно развел руками и снова перевел все стрелки на дражайшую супругу.
– Никого не принимать, – резюмировала Аделаида Константиновна. – Девиц держать дома и никуда не вывозить. Ольга пусть сидит с ними и нос на улицу не кажет, пока я со всем не разберусь.
– А-а-а?.. – спросил Дмитрий Анатольевич.
– Владу Путятину пусть говорят, что девочки с бабушкой разъезжают с визитами.
– И-и-и?.. – уточнил Дмитрий Анатольевич.
– Сам сиди в банке и держи язык за зубами.
– Э-э-э… – засомневался Дмитрий Анатольевич.
– Ничего, продержался же ты пару дней и никому не рассказал про сватовство Влада Путятина. Ведь никому?!
– Нет. – Поклялся Дмитрий Анатольевич всеми святыми. И мысленно возблагодарил господа, что надоумил его удержать этого ужасного Путятина от оглашения помолвки.
– Не ожидала я, Ириада, что ты со мной так поступишь, – сказала Аделаида Константиновна, поднимаясь на террасу дачи Градинеров.
Ириада Градинер поперхнулась от неожиданности. Уже давным-давно никто не осмеливался говорить с ней в таком тоне. Впрочем, Аделаида Лыкова была той единственной, которая могла говорить в лицо Ириаде Градинер все, что думала. И ее репутация влиятельнейшей дамы столичного света держалась лишь на том, что супруга банкира Лыкова предпочитала московской суете покой кенсингтонской жизни.
