— Извините, это ведь ваш дом.
— Полагаю, насчет коврика — это неплохая мысль, — сыронизировал он.
Не приняв его иронии, она с готовностью согласилась:
— Лучше, чтобы это был толстый ковер. Необязательно дорогой. В одной из комнат нашего дома, в которой никто не живет, есть один — из овчины. Это как раз то, что нужно.
Либби вспомнила, как обустраивала свой домик на дереве. Это доставляло ей такое наслаждение, хотя при этом довольствовалась лишь диванными подушками и розовыми занавесками, затканными кустами роз. Это была сказочная игрушка. Почти все время в домике было полно ее друзей, но иногда она оставалась в нем одна и, глядя поверх деревьев, поверх крыш домов на холмы, чувствовала себя подобной птице, способной летать.
Со временем она переросла свой домик. Он обветшал и стал ненадежным, и наступил день, когда дядя Грэй распорядился спустить его на землю. И хотя ей тогда уже было пятнадцать лет, а до этого она долгое время им не пользовалась, ей стало немножко грустно расставаться с ним. Ведь это было ее детство.
Либби не вспоминала о нем вплоть до сегодняшнего дня, когда увидела этот домик, затерявшийся среди холмов.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — разрешите мне дать вам коврик!
— Спасибо.
— Однажды у меня тоже был свой домик, — улыбнулась она и начала рассказывать ему о домике на дереве. А он слушал ее, улыбаясь доброй, почти детской улыбкой.
Либби никогда не испытывала трудностей в общении с людьми. Ей нравилось большинство людей, с которыми она была знакома, и многие из них отвечали ей тем же. От нее исходило такое веселое радушие и очарование, словно от огонька свечи в окошке, манящего к себе усталого спутника. А в этом человеке было что-то располагающее к откровенному, без обиняков разговору. При этом она чувствовала себя такой раскованной, как ни с кем другим, кого она до этого знала.
Адам умел слушать собеседника, и это придавало вашему рассказу такую живость, такую красочность и объемность, словно вы не делились воспоминаниями, а вновь переживали то, что с вами когда-то происходило.
Они стояли перед домом, греясь на солнце, и пили кофе из эмалированных кружек с щербатыми краями.
— Я должна дать вам свой адрес. Обещайте, что придете помочь мне по уходу за садом, — сказала Либби.
— Вы занимаетесь этим сами?
— У нас есть старина Эйб, но он слишком стар для этой работы.
— А как насчет вашего дяди?
— Уход за садом не входит в круг обязанностей дяди Грэя, — смеясь, ответила она. — Так вы придете?
