- Что с человечьей души взять, когда вон душа создателя - небо - и то все в переменах, - вскинув подбородок к небу, сказала Старшая Мать.
Талип вскочил, забегал взад-вперед, заговорил быстро:
- Я сейчас, енге, сидел и вот о чем думал: у безлошадного-то половина состояния на лапти уходит! Ведь сколько пеший бедняга обуви снашивает! Хорошо конному, всего и дела - на телегу влезть, а там сидишь-едешь, лапти целы. А сколько я пешком истоптал! Если все сложить, пять раз в Мекку сходить хватило бы.
- И в Мекку сходишь, если суждено...
- Их-хи-и, сноха, туда же за большие грехи идут. А какие мои преступления, что ближе Мекки им и прощения не вымолить? Я ведь, енге, если подумать, прямиком в рай должен попасть. Почему, спросишь? Потому что я одну неверную душу - свою жену то есть - в ислам перетянул. Мало того, она целый подол мусульманских детей нарожала.
Старшая Мать улыбнулась как-то странно.
- Это хорошо, Талип, - сказала она, - что ты ее мусульманкой сделал. Но ты же душу с верой, в которой она родилась, разлучил. Не грех ли это? Всяк сущий только своему богу должен поклоняться.
- Нет, енге, на это меня что-то не хватает, не пойму, - честно ответил Круглый Талип.
Это он правильно сказал. Я тоже что-то не понял.
- Забрал бы ты эти шкуры, Талип, - решила покончить с делами Старшая Мать.
- Спасибо, енге, ремесло мое уважила, да еще сама пришла, со своими годами, положением не посчиталась. Только ведь и старый долг еще за мной, не уплачен. Я про те три пуда проса говорю, которые весной брал. И за эти шкуры сразу рассчитаться - тоже капитала нет. Не знаю, что и делать: и денег нет, и совесть есть... - завздыхал хозяин.
- И деньги будут. За тобой не пропадет. Живы будем - сочтемся, сказала Старшая Мать.
- Подожди-ка, енге, у меня колесо от самоката есть, отличное колесо. В таком большом, как ваше, хозяйстве обязательно на что-нибудь сгодится. - И он вынес из сарайчика колесо. - Вон как блестит. Я его на большаке подобрал.
Старшая Мать похлопала его по плечу:
- Не печалься, сынок, должником не останешься. И в твой домишко достаток заглянет.
- Хе, енге, я еще так разбогатею да разжирею... Вот только срок настанет. И все же тяжеловато пока. Эка! Чуть не забыл, у меня отменная штука есть. Медный кум-ган! Такой кумган - ишанам только омовение совершать. Знатная вещь, не по нашим... не по нам, в общем, возьми-ка его себе, - и он ринулся было в сарай. Старшая Мать жестом остановила его.
