Более того, эта мымра даже скандалец небольшой закатить попыталась. Дождавшись, когда месье д’Ансельм на минуту отложит в сторону бумаги, тумбообразная женщина очень громко и показушно заявила, обращаясь к мужу:
– Тусечка, как ты думаешь, нас еще долго будут держать в заложниках? Сил моих больше нет сидеть в этой дыре! Какая ужасная здесь полиция, ничего сделать не могут! – Дама демонстративно вздохнула, закатив глаза.
Глаза-то она закатила, но, тем не менее, притихла, пытаясь понять – перевели детективу ее слова или нет. Перевели – Сашка тихонько пробубнил на ухо французу, что российская дама недовольна действиями местных правоохранительных сил.
Д’Ансельм на секунду задумался, потом повернулся к ней и с ангельским выражением лица ответил. А Сашка перевел:
– Извините, что отрываю вас от увлекательного занятия, – француз задумчиво посмотрел на заваленную жратвой тарелку мадам Нахимовой, – но, так как я стал невольным свидетелем выражения вашего недовольства, считаю своим долгом исправить ситуацию. Насколько я понимаю, вам хотелось бы поскорее покинуть Куршевель?
Оглушенная таким хамством, – ишь ты какой негодяй, мало того, что ниц не пал, так еще, сволочь, не нахамил, желаниями ее интересуется! – Идея Нахимова судорожно кивнула, сотрясая все три своих подбородка. А не – четыре.
– Я считаю, что с моей стороны было бы просто непрофессионально так затягивать следствие и задерживать занятых людей, – наградив Нахимову улыбкой Чеширского кота, продолжал детектив. – Тем более, что собрались здесь люди порядочные, честные и к преступлениям никак не склонные. Так что, я думаю, нам всем стоит собраться здесь, в ресторане, к двум часам дня и окончательно прояснить ситуацию. Скрывать присутствующим друг от друга нечего, не уголовники, чай, какие. Вот и постараемся решить вопрос с вашим отбытием из страны как можно быстрее – то есть сообща выясним, кто ни в чем не виноват, а кому прямая дорога за решетку. Договорились?
Мадам Нахимова начала понимать, каких дров она сейчас наломала. Похоже, французишка собирается согнать всех подозреваемых в кучу и принародно прополоскать грязное белье… И кому, спрашивается, это надо?
Но отмазаться по-быстрому у дамы не получилось. Детектив одной пачкой запихнул все документы в портфель и обратился к притихшей мэрше:
– Насколько я понял, вам лично опасаться нечего, вы же мне откровенно все рассказали. Так что жду вас лично, – Д’Ансельм поднял глаза и медленно обвел взглядом присутствующих, – и ваших соотечественников здесь к четырнадцати часам. Для тех, кто сомневается в правомерности моих поступков, я оставлю телефон моего начальства. А там вам все разъяснят про нежелание сотрудничать с полицией и про дачу ложных показаний. Извините, господа, сейчас я вынужден откланяться. До встречи.
