— Нет, спасибо.
— Да что ты, пошли, повеселимся. Потом завалимся в какой-нибудь клуб. Отец за все заплатит.
— Я бы предпочёл с ним не встречаться. А он со мной тем более.
— После Франции?
— Да, после Франции.
Машины начали движение. Гай почти вплотную прижался к автомобилю, чтобы никто не сумел влезть.
— Я тоже не могу забыть Францию, как ни пытаюсь. До сих пор не могу простить отцу Мел.
— Но продолжаешь с ним встречаться.
— Приходится. Он ведь игрок, понимаешь?
— Не совсем.
— Умеет жить, весело проводить время. Не относится к себе слишком серьёзно и к другим тоже. Ну обидел кого-то, сделал больно, как, например, мне или Мел, и забыл.
— Нельзя же всю жизнь думать лишь о себе.
— Почему? — удивился Гай. — На самом деле, это не так плохо. Тем более, что отец старается никому дорогу не переходить. Его девиз: живи и давай жить другим.
— А Оуэн о нём того же мнения?
— Он его ненавидит. Общается только из-за меня. Чтобы я не переживал.
— Мне всегда казалось странным, что вы такие разные и настолько близки.
— Да, мы помогаем друг другу с детства. Ко мне мама с папой ещё проявляли интерес, а к Оуэну никогда. Он для них словно не существовал. Я был единственным, который думал о нём. А он думал обо мне. — Гай рассмеялся. — Помню, когда мне было восемь лет, мы жили тогда в Лос-Анджелесе, родители ещё были вместе, я провинился, полез в бассейн с кусочком стекла. Папа разозлился и стал снимать с меня стружку. Он всё время ходил злой, видимо, потому, что ссорился с мамой. Всё продолжалось минут десять. Оуэну было только пять лет, но мальчик был крупный, можешь вообразить, так вот он понаблюдал за нами, а потом вдруг издал истошный вопль и ринулся на отца. Оба полетели в бассейн. Папа в костюме. Представляешь его состояние? После этого Оуэна целую неделю укладывали в постель сразу после ужина. Никаких развлечений. А ему это было безразлично, ведь он защитил меня. Хорошо иметь такого брата.
— Да, — кивнул я, радуясь, что у меня нормальная сестра, а не чокнутый брат вроде Оуэна.
* * *
Через пару дней мы встретились в пабе после работы. Точнее, после моей работы, потому что Гай скорее всего провёл день у телевизора.
— Как повеселился с отцом?
Гай вздохнул:
— Кошмар.
— Сильно загуляли?
— Нет, кошмар совсем другого типа. Настоящий. Отец требует, чтобы я нашёл работу.
— Возмутительно.
— Это не шутки. Я заявил, что моя работа — играть на сцене. Кстати, чертовски трудная работа. А он говорит, что это чепуха и я бездельничаю. Сообщил, что собирается урезать мой бюджет.
