В тот вечер я долго читал в постели, пытаясь протиснуться чуть дальше, перечитывая каждую страницу по два, а то и по три раза. Что неудивительно, ведь книга называлась «Война и мир». Сейчас я понимаю, почему её выбрал: мне хотелось выглядеть хотя бы в своих глазах интеллектуалом.
Влетел Гай и сразу завалился в постель.
— Давай, Дэвид, гаси свет. Уже двенадцатый час. Я так измотался.
Последний абзац я читал уже минут десять и потому был рад возможности положить конец страданиям. Через минуту он меня окликнул:
— Дэвид!
— Что?
— Поехали летом к моему отцу.
Вначале мне показалось, что я ослышался. Гай приглашает меня провести вместе лето у его отца на юге Франции? Невероятно. Да, мы жили в одной комнате, приятельствовали, но я никогда не числил себя среди его друзей, во всяком случае, настоящих. Гай водился с такими ребятами, как Торстен или Фейсал, принц из Кувейта, или Трой Бартон, сын знаменитого киноактёра Джеффа Бартона. С теми, чьи родители имеют миллионные состояния и виллы-дворцы по всему земному шару. Которые встречались друг с другом в Париже или на испанском курорте Марбелла. А не с такими, которые едут отдыхать в Девон в жилом автофургоне.
— Дэвид!
— Я слушаю.
— Так что, поедешь? Тебе понравится. У него отличный дом на самой верхотуре, над мысом Ферра. Я там ещё не был, но слышал, что здорово. Он предложил мне захватить с собой приятелей. Поедут Мел и Ингрид Да Куна. Давай и ты.
— Ты серьёзно?
— Конечно.
Я задумался. А что, собственно, мне мешает поехать? Деньги на дорогу наскребу.
— Так что? — спросил Гай.
— Спасибо, — ответил я. — Если ты приглашаешь, то поеду.
Я глотнул шампанского из бокала и посмотрел в иллюминатор. Где-то в семи тысячах километров внизу разворачивалась панорама юга Франции. Оказалось, что никаких денег на самолёт не потребовалось. Мы собрались на аэродроме в лондонском пригороде Бигин-Хилл и сели в самолёт, принадлежащий отцу Гая. Через несколько минут он поднялся в воздух и взял курс на Ниццу.
Мел Дин и Ингрид Да Куна сидели сзади вместе с Гаем. Мел была в обтягивающих джинсах и белой футболке под элегантной спортивной курткой. На лице обилие макияжа. Длинные тёмные волосы перекинуты через плечо на грудь. Восхитительную грудь. Одна прядь рыжая. Видимо, последний крик моды. Ингрид облачилась без претензий. Мешковатые брюки и трикотажная рубашка.
Вообще-то мы едва знакомы. Мел проучилась в школе-интернате Бродхилл пять лет, но у нас никогда не было общих занятий, и за всё время мы вряд ли сказали друг другу больше пяти слов. А Ингрид вообще поступила в нашу школу-интернат только прошлой осенью.
