А у Димки слишком много нового происходило в жизни. Не легко было привыкнуть к новому месту, к новым людям, к новому укладу жизни, а тут еще и непонятные события и рассказы, которые переворачивали весь мир в представлении Димки, с ног на голову. Он не любил думать о потустороннем мире. Эти размышления пугали Дмитрия и портили настроение. Но это его состояние, думаю, понятно многим. Мы часто стараемся не думать о том, что нас неизбежно ожидает впереди. Если задумываться об этом, придется задуматься и о неизбежности наказания за грехи, а значит, пересматривать всю нашу дальнейшую жизнь. Ведь грешим мы легко, а вот добро творим с трудом. Нам жалко времени, сил, денег, если они затрачены на ближнего, а не на себя, и не редко появляется чувство досады и раздражения, когда возникает необходимость делиться с кем-то, помогать кому-то. Димке не жалко было поделиться, не трудно помочь, если попросят, но ему было страшно от непонятности многого услышанного и увиденного. Его страх перед потусторонним миром сводился не к угрызениям совести за содеянное, не к страху перед неизбежным наказанием, а к таинственности и непредсказуемости неосязаемого и невидимого.
Если ребенок знает, что в подвале завелась крыса, даже если она его пугает, страх будет понятным. А вот если никто крысу не видел и по следам ее пребывания не знает, что это именно крыса, но знает, что там есть кто-то, кто скребется, что-то грызет и топает, то страх перед неизвестным будет много острее и ощутимее.
Правда, не всегда в сердце Димки был страх. Иногда, грустя о брате, он радовался, что Данила не пропал, не исчез, что он есть где-то и что есть вероятность когда-нибудь его увидеть. Иногда Дмитрием овладевало непреодолимое желание понять устройство не только обыденного, видимого и знаемого им мира, но и того, что скрывается за завесой, вдруг ненадолго открывшейся уже ему и показавшей то, о чем Димка даже и не подозревал.
Но были и другие чувства и мысли у Дмитрия. Вдруг он сошел с ума или сходит, и все эти люди, церковь, толчки и удары - плод его больного воображения? В общем, много противоречивых и беспокоящих мыслей проносилось в голове Дмитрия и, услышав от Анны Сергеевны о внуке Бориса Игоревича Олеге, он захотел непременно поближе познакомиться с ним. Ведь если Борис Игоревич много знает о духах, обитающих на острове, если он сам видел монахов, значит, у Олега можно узнать что-нибудь, что сделает увиденное самим Димкой более понятным.
