Но, как знать, отпустит ли он ее, натешившись вволю? Часто ли мышке удавалось удрать от кошки?
Подавив противную нервную дрожь, Мэнди напомнила себе, что не так уж беспомощна. И когда наступит час, Кену придется отпустить ее.
Однако сначала предстояло с честью выдержать следующие сорок восемь часов.
Ничего, вот высплюсь как следует, и тогда сам черт мне не страшен, подумала Мэнди. А бояться действительно нечего, ведь не одни же мы в доме, здесь есть миссис Брэдли… Кажется, так зовут экономку?
Успокоившись, Мэнди открыла дорожную сумку и вынула ночную сорочку. Потом принялась искать непромокаемый мешочек с губкой, шампунем и тому подобными мелочами, но тот куда-то запропастился. К счастью, в ванной все это нашлось, и даже новая зубная щетка стояла в стаканчике.
Наскоро сполоснувшись под душем, Мэнди юркнула в постель, накрылась свежей хрустящей простыней и уснула, едва коснувшись головой подушки.
Утром она проснулась от пения птиц за окном и отдаленного грохота в небе, больше всего напоминавшего звук летящего вертолета. Сладко потянувшись, Мэнди еще немного полежала с закрытыми глазами, но через некоторое время первоначальная эйфория мало-помалу развеялась.
Как Кен узнал, что я сейчас ношу фамилию Лотнер? — вспыхнуло в голове Мэнди. И почему он так настаивал, чтобы я переселилась из гостиницы к нему?
Ясно, что Кен желает меня. Просто дружеским его отношение не назовешь. Под спокойной внешней оболочкой бушует пламя гнева и страсти… Только что питает эти чувства? Откуда они взялись? Ведь на самом деле это я должна злиться и негодовать, потому что Кен предал и меня, и моего отца.
Это просто ирония судьбы, что я повстречалась здесь с ним. И именно тогда, когда уже почти успокоилась и залечила сердечные раны.
Действительно, с того памятного вечера, когда отец привел Кена в дом, по жизни Мэнди словно пронесся ураган. Вначале она несколько недель провела в счастливом мареве, а затем застала Кена и Джулию вдвоем, и с тех пор ее существование превратилось в кошмар.
Возможно, их связь так и осталась бы необнаруженной, если бы во время совместного посещения театра отцу не стало плохо и его не пришлось бы увозить домой. Тем вечером Мэнди сама попросила Хэттона остаться у них на ночь…
Тревога за отца мешала ей уснуть. Остро нуждаясь в поддержке Кена, Мэнди направилась в его комнату.
Боясь разбудить остальных, она тихонько постучала в дверь и сразу же вошла.
Джулия, яркая блондинка в полупрозрачном неглиже, и Кен, в махровом купальном халате, с поблескивающими влагой после недавно принятого душа волосами, стояли в обнимку. Голова молодой папиной супруги покоилась на плече Хэттона, а тот нежно сжимал хрупкие женские плечи.
