Они замолчали, и Максим заметил, как у губ Татьяны обозначились резкие складки. Он сварил еще кофе, предложил ей сигарету. Горе этой красивой, сильной женщины было столь велико, что скрыть его она не могла, как ни старалась. Максим заскрежетал зубами от сознания собственного бессилия — ему очень хотелось ей помочь. Но Кира хороша! Знала же, стерва, все знала!
— Вот что мы сделаем, Татьяна Павловна… — Максим закурил. — Я постараюсь сегодня же найти Киру и серьезно с ней поговорить. Не могу ручаться за результат, но сделаю все, что в моих силах. Оставьте ваш телефон. Как только что-то прояснится — позвоню.
— Спасибо вам, Максим. Большое спасибо. Если вы мне поможете, вы сделаете доброе дело. — Надежды, однако, в ее голосе не было.
Хлопнула входная дверь, и по коридору со слоновьей грацией прошествовал Константин. При виде Татьяны его физиономия вытянулась, как у дядюшки Тыквы из знаменитого мультфильма про Чиполлино.
— О! Какие люди! Мое почтение! — Он церемонно поклонился.
— Здравствуйте, Константин Михайлович, — произнесла Татьяна.
— Забастовка пролетариев умственного труда? Или прогул? — хохотнул Бар, махнув рукой Максиму. Не дожидаясь ответа, он протопал к своему кабинету. У двери остановился и, обернувшись, спросил: — Татьяна, а ты, часом, не ко мне? А то — прошу!
— Нет, Константин Михайлович, нет, — поморщилась гостья. — Я к Кире. А ее, оказывается, нет.
— Ладно, — кивнул Баргузов. — Если что, я у себя. — Он прикрыл за собой дверь.
Максим с изумлением смотрел на Татьяну; в его глазах читался немой вопрос.
— Да, — нехотя кивнула она. — Мы знакомы. Я работаю у Константина Михайловича. Свободный рынок диктует свои законы и навязывает свои правила игры.
— Работаете? У него? Где? — срываясь на фальцет, воскликнул ошеломленный Максим.
— Домработницей, — развела руками Татьяна. — Болезнь сына — вещь дорогостоящая, а педагоги нынче не в фаворе у правительства. Моей зарплаты и на лекарства не хватило бы. Я пойду, пожалуй, — добавила она после неловкого молчания.
— Да, конечно, — кивнул Максим. — Всего вам доброго, Татьяна Павловна. Что-нибудь выясню — обязательно позвоню.
— Спасибо вам, Максим, еще раз спасибо. — Она виновато улыбнулась и ушла, унося с собой ауру спокойной мудрости и долготерпения. А Максим стоял, точно истукан, стоял, тупо глядя на давно закрывшуюся дверь и чувствуя, как что-то давно забытое, доброе коснулось его крылом — и улетело. Он давно не встречал таких людей. Они были реликтами, посланцами из далекого прошлого, описанного великими романистами. Их еще удавалось встретить в советскую эпоху, редко, но удавалось.
