Что это было? Победа? Поражение? Утвердился ли он как командир в их сознании? Вгорячах могло показаться, что четверых солдат покорил и завоевал он сразу. Но даже и в этом случае был еще и пятый. Солдат третьего года службы, «старик», как он себя величал, Филипп Бакланов. Он спал в домике. Он не любил рано вставать.
* * *
Каменистый грунт успел прогреться, вобрать в себя солнечное тепло, и от рыжей, давно пожухлой травы, от итого жалкого земляного ковра, с трудом прикрывавшего утес, на котором стоял локатор, пышело жаром.
Андрей нагнулся, попробовал ногтем бумагу, которой был плотно обкручен жгут станционных кабелей. Бумага хрустнула, прорвалась, обнажив черное, сытое тело резинового кабеля.
— Бумага есть? — спросил Русов у стоящего рядом в вольной позе Рогачева.
— А шут ее знает. Кажется, есть. До осени эта выдержит, а под дожди сменим.
— Нет, надо сменить, — не согласился Русов, — хрупкая, сухая стала. Достаточно искры… И траву бы вокруг объектов не мешало бы, а?
Рогачев натянуто улыбнулся, досадливо поскреб затылок. «Работая» под простака, согласился:
— Оно, конечно, не помешает, ежели как начальство прикажет…
Андрей строго взглянул на него из-под панамы: «Кончай, брат, шутить!» Рогачев — малый не глупый, понял по взгляду. Пояснил уже серьезно:
— У Кириленко надо спросить. Оя у нас специалист по травам. Можно ли такую «проволоку» косить…
Рогачев сорвал прямую, жесткую травинку, пропел ею по бумажной обертке кабелей:
— Что еще будем смотреть?
— Да все, пожалуй. Завтрак когда?
— А сейчас спросим. — Рогачев сложил ладони рупором — Ваня! Вань!
Из-за сарайчика, там, где струился синий дым летней почки, показался раздетый до пояса Кириленко.
— Завтрак скоро? — прокричал Рогачев, и в ответ тотчас прозвучало:
— Треба трошки подождать!
— Говорит, надо немного подождал… — «перевел» Рогачев и пояснил, что Кириленко всех украинской речи обучил — хочешь не хочешь, а понимать научишься.
Ветер тонко пел в параболических ситах антенн, воздух дрожал и густо струился.
— Привет начальству! — прозвучало за спиной.
Собственной персоной явился Бакланов. Протягивая руку и здороваясь с Русовым, пошутил:
— Первый сдал — второй принял? — И, не дожидаясь отпета, с интересом вгляделся в Русова: — Слушай, что я сейчас слышал?! А может, ты Тарзана играл в одноименной картине? И не признаешься? Будь другом, в обед покажи еще разок. Неужели аж с того прыгнул, а, Володька? — Бакланов указал на мысок внизу, на тот самый, с которого час назад прыгал Русов. Рогачев подтвердил. Все так. Именно с него.
