Картинка сменилась: теперь камера демонстрировала внутренности «Змееежа». В центральном тоннеле повсюду вперемешку валялись искорёженные обломки роботов и окровавленные трупы людей. То там, то сям вдоль стен проскакивали синие искры. Да и сами стены время от времени подёргивались, словно в нервном тике. Видимость была не очень: порошковая взвесь автоматической системы пожаротушения упорно не хотела оседать. Камера медленно двигалась вдоль этой безрадостной панорамы, пока не остановилась на двух стоящих на коленях сцепившихся в объятиях фигурах в закопчёных помятых скафандрах. Фигуры пошатывались. Создавалось впечатление, что он не борются, а держатся друг за друга, чтобы не упасть. Наконец одному из соперников удалось оттолкнуть другого. Тот упал навзничь, и пока он пытался подняться, его враг, нашарив дрожащей рукой лежащую рядом на полу шпагу, неловко воткнул её в левый бок противника. И тут же сам был пронзён силовым лезвием подползшего сзади на трёх оставшихся целыми лапах-манипуляторах «каракурта». Остальные три лапы безвольно тащились за роботом-арахноидом, перебитые в бою. Тело последнего остававшегося в живых защитника транспорта медленно осело на пол. Рядом с ним последний раз дёрнул лапой и затих «Каракурт», вложивший в свой последний удар весь энергозапас аварийного накопителя...
...Люди, со стеклянными взглядами сидевшие, замерев, у стоящего посреди громадного роскошного кабинета монументального стола из драгоценных пород дерева, зашевелились на своих местах, переглядываясь друг с другом, и ожидающе поглядывая на сидящего во главе стола представительного моложавого статного красивого мужчину с правильными чертами лица, и благородной сединой на висках. В обществе развитой косметологии и победившей пластической хирургии, в котором средняя продолжительность жизни составляла сто шестьдесят два года, так мог выглядеть либо человек, уже вплотную приблизившийся к этой самой средней продолжительности, либо человек, стремящийся максимально соответствовать сложившемуся у обывателя портрету Мудрого Благородного Правителя, нарисованному секретной группой социопсихологов по результатам закрытых исследований на основании социологических опросов. (Естественно, работа велась и в обратном направлении: обывателям через масс-медиа ненавязчиво внушался именно тот образ, который и был нужен).
Неискушенный наблюдатель сказал бы, что этот человек одет «скромно, но со вкусом». Наблюдатель искушённый оценил бы строгие деловые костюмы хозяина кабинета и сидящих от него по левую руку людей в гражданском, в шесть-восемь месячных лейтенантских зарплат каждый. Сидящие по правую руку тоже вполне могли себе позволить одеваться так же, но по роду службы они были обязаны носить маршальскую, генеральскую и адмиральскую форму.
