Молодые путешественники весело боролись с бушующим ветром, звонко смеялись, когда он, вдруг налетая на деревья, обдавал их обильным дождем, неутомимо перепрыгивали через корни деревьев, карабкались по камням и становились тем веселее, чем непроходимее делалась дорога. Смеху, болтовне, вопросам и рассказам не было конца; ожили старые воспоминания детства и юности. Серый туман клубился между соснами, по небу мчались темные тучи, но над этими двумя людьми сияло яркое солнце молодости и счастья; что за дело им было до дождя и ветра!
Наконец они достигли оденсбергского парка. Майя направилась к маленькой решетчатой калитке, через которую вышла несколько часов назад, как вдруг калитка открылась изнутри и из нее поспешно вышел Оскар фон Вильденроде.
— Майя, как это можно в такую погоду, одной…
Вдруг он замолчал, и его глаза с видимым удивлением остановились на ее спутнике, которого он заметил только теперь.
Майя, опять надевшая капюшон на голову вместо испорченной шляпки, которую держала на руке, весело рассмеялась.
— А вы, наверно, уж думали, что мы с Пуком пропали в тумане? Нет, вот мы оба, а с нами наш товарищ, которого мы нашли по дороге. Ах, ведь вы еще не знакомы! Граф Виктор фон Экардштейн… барон Вильденроде, будущий шурин моего брата.
Барон сдержанно ответил на любезный поклон незнакомца, который смеясь сказал:
— Очень рад познакомиться с вами, барон, несмотря на то, что промок до костей. Обычно я бываю суше, уверяю вас, а сегодня не подготовился к тому, чтобы быть представленным. Я только хотел провести до парка фрейлейн Дернбург, а там откланяться.
— Разве вы не зайдете поздороваться с папой и Эрихом? — спросила Майя.
— Нет, я не могу показаться в доме в таком виде. Я приеду на днях, если позволите?
— А вы боитесь, что я могу не позволить?
— Кто знает! Духи воды не ладят с духами земли, но я все-таки попробую. Пока же я попрошу вас принять от меня это в знак примирения. Вы знаете, как тяжело она мне досталась, — и он с легким поклоном протянул девушке цветущую ветку, которую держал в руке.
Вильденроде слушал молча, но не сводил глаз с разговаривающих; их фамильярность, казалось, в высшей степени поражала его, а когда граф стал прощаться, он поклонился ему очень холодно, произнес несколько не менее холодных слов, быстро вошел с Майей в парк и сильно хлопнул калиткой.
— Вы, кажется, очень близко знакомы с этим господином, — заметил он, идя с ней к дому.
— О, еще бы! — непринужденно ответила его спутница, — граф Виктор был товарищем Эриха и не раз в детстве играл со мной. Я очень обрадовалась, увидев его опять после шести лет разлуки.
