— Вы думаете, это возможно, милорд? — спросила она холодным тоном.
— Я надеялся, — ответил он коротко.
Воинственно вздернув подбородок, она расправила плечи и проговорила ледяным тоном:
— Моя решимость не ослабла, если это то, на что вы надеялись. Меня не принудить к этому браку.
Он поморщился и потер шею.
— У вас может не оказаться выбора. Боюсь, отец сдержит слово. Поверьте мне. Когда он принимает решение, он становится неумолим. — Он поднял руку и нежно коснулся ее шелковых волос. — Они так красивы. Не хотел бы я видеть, как вы их теряете. Раз мы поженимся, вы окажетесь под моей защитой. Если кто-то посмеет поднять на вас руку, ему придется иметь дело со мной.
— Весьма утешительно, милорд, — заметила она с тяжелой иронией, — но умоляю вас, скажите, кто защитит меня от вас самого?
Он с неудовольствием сжал губы.
— Может быть, лучше потерять волосы, чем жить с вами, — сказала она жестко.
Он покачал головой.
— Вы знаете, что получите, если будете следовать вашим курсом? Ссылку. Или розги. Поверьте мне, у отца несгибаемый характер, упрямство у него в крови. Так или иначе, он заставит вас склониться перед его волей.
Она похолодела. Герцог и в самом деле жесткий и гордый человек.
— Но вы не можете хотеть жениться на мне! — воскликнула она в отчаянии.
— Чего я хочу или не хочу, к делу не относится. Что бы вы обо мне ни думали, я не способен подвергнуть вас бесчестью. Я пытаюсь спасти вас, Кара, — добавил он нежно, — а не губить.
— Тогда скажите, что вы одумались и решили отвергнуть этот смехотворный брак, — мягко проговорила Кара.
— Я не могу.
— Ах, — сказала она с глубоким вздохом сожаления. — Но всегда хочется надеяться.
Он сделал гримасу. Черт! Она не облегчает ему задачу. Он действительно начал нервничать, что являлось неожиданностью уже само по себе. Он гордился тем, что всегда и везде владел собой, и возбуждение, которое он чувствовал, было новым и нежеланным ощущением.
— Кара, я понимаю, что вы расстроены и имеете на то причины. Но верьте мне, когда я говорю, что единственный выход...
— Извлечь лучшее из отвратительно скверной ситуации? — продолжила она на издевательской ноте.
Он бросил на нее мрачный взгляд и откашлялся.
— Позвольте мне говорить откровенно...
Усаживаясь на бархатный диван, она спросила холодно:
— А у меня есть выбор?
Это эфемерное создание оказывает на него обескураживающее действие. Но она всего лишь женщина, правда более привлекательная, чем большинство, но все-таки женщина. Куда же девался его апломб? Обычно он держит женщин на расстоянии, но сейчас он чувствовал глубокую, подлинную потребность загладить свою вину. В конце концов, она скоро будет его женой. Нужно установить какое-то подобие мира.
