Вера великая вещь, народ, единый в вере, един во всем остальном. Цезарь дал себе слово это запомнить. А еще понял, что сам мало уделял внимания божествам, надо бы превратить поднесение даров в настоящий праздник. Это нетрудно, боги будут довольны, а уж люди тем более.
В Фивах Клеопатра показала Цезарю еще одно чудо. Предупредив, что подняться придется до рассвета, чтобы успеть с первыми лучами солнца к храму АмонаРа на западном берегу Нила.
– Мы там уже были.
– Неважно, мы были вечером, в Маамон, а надо на рассвете в Мемнон.
– Еще раз и понятно, пожалуйста.
– Египтяне называют восход солнца Мемнон, когда оно на самом верху небесного свода – это Амон, а закат – Маамон. Нужно быть у статуй в Мемнон.
– Зачем?
В ответ загадочная улыбка:
– Там услышишь.
Действительно, услышал. Стоило первым солнечным лучам показаться изза горизонта, как Клеопатра приложила палец к губам, призывая к тишине. Стоявшие вокруг египтяне замерли и без повеления царицы, римляне не могли понять в чем дело, но затихли и они. Потому что огромная правая статуя вдруг начала… петь!
Сначала Цезарю показалось, что это просто розыгрыш, поет ктото прячущийся за ней, но быстро понял, что это колосс фараона действительно приветствует мать богиню зари! Звуки не выводили мелодию, они просто длились, повышаясь с каждой минутой, были протяжными и очень чистыми. Римляне поняли, что никогда и нигде больше не слышали столь чистых и столь точных звуков.
Солнце взошло, в этот миг прекратилось и пение, закончившись на самой высокой из чистых нот!
Вокруг уже рассыпались солнечные лучи, засверкали на водной глади Нила, можно отправляться обратно, а Цезарь все стоял, потрясенный, и вслушивался, так хотелось, чтобы звуки появились снова.
– Хочешь услышать еще? Только завтра на рассвете. Знаешь, греческие музыканты специально приезжают к колоссу, чтобы услышать эти семь основных чистых нот.
Вечером Клеопатра поинтересовалась, не жалеет ли Цезарь, что поплыл с ней по Нилу?
– Ты хотела показать, насколько Египет богаче Рима?
– Я хотела показать, что есть другой мир, кроме римского, в котором живут люди, добившиеся не меньшего, хотя и живут не как вы.
– Скажи тогда, почему же эллины не приняли египетскую культуру, почему живут в Египте особняком?
Клеопатра вздохнула:
– Не знаю… сама думала об этом. Наверное, чтобы принять ее, нужно прожить столько же, сколько она существует. Они другие, и как бы я ни старалась, мне не понять их преклонения перед фараоном, как перед живым богом. Хотя это приятно – чувствовать себя живым воплощением богини.
