Наконец Маркус произнес вежливым и безразличным тоном:
— По-моему, оркестр превосходен.
— И танцующих немного, — с тем же безразличием отозвалась Франческа.
После еще одной паузы, за время которой они оказались в углу зала, он вымолвил:
— Лидия чудесно выглядит.
— Прелестное платье!
— Да, на редкость изящное.
Наступила еще одна пауза, во время которой они тщетно подыскивали какую-нибудь незначительную тему для разговора. Наконец Маркус не выдержал и резко выпалил:
— Неужели я вам так неприятен, Франческа? Франческа сбилась с такта.
— Что вы сказали? — смущенно переспросила она.
— Я спросил: неужели я настолько вам неприятен, что вы согласны беседовать со мной только по прописям светских гостиных?
— Как вы можете так говорить! Я уделяю вам не меньше внимания, чем всем остальным!
— Тогда мне остается лишь пожалеть остальных. Вероятно, они настолько ослеплены вашим блеском, что им не до критики.
— Вы хотите сказать — моим богатством. По крайней мере они вежливы, лорд Карн. — Голос Франчески был холодным, но абсолютно бесстрастным. В прежние времена она давно потеряла бы терпение.
— Я пользуюсь привилегией давнего друга и потому говорю правду.
— Правда — обоюдоострое оружие, лорд Карн. Лучше не обнажать его без причины. Скажите, как вы думаете, лорд Эндкомб подходящая партия для Лидии?
— Лидия еще очень молода. Ей рано делать выбор, но я ничего не имею против молодого Эндкомба. Он вполне безобиден. С другой стороны, вы, похоже, не торопитесь осчастливить кого-нибудь из поклонников… или мои сведения устарели?
Франческа напряглась, но сохранила безукоризненное спокойствие.
— Миссис Кэнфидд много рассказывала мне о том, как добры вы были к ним после смерти ее мужа. Должно быть, это дает вам право проявлять интерес к их будущему…
— Не будем об этом! Питер Кэнфидд был моим близким другом.
— …но по отношению ко мне у вас нет подобных привилегий. А я не намерена обсуждать свое будущее с теми, кто не имеет права интересоваться им, лорд Карн!
— Ради Бога, Франческа, перестаньте меня титуловать! Когда-то, вы звали меня просто Маркусом, так вспомните о давней привычке. Неужели я вам настолько отвратителен, что вы отказываетесь признавать существование любых уз между нами?
— Между нами нет никаких уз.
— Значит, для вас я всего-навсего еще одно лицо в толпе? Заявите об этом прямо, Франческа, глядя мне в глаза.
Рука Франчески на его плече дрогнула. Она побледнела, но не утратила выдержки. Смело глядя в глаза Маркусу, она произнесла:
