Он выпил еще один бокал вина, но не спешил отвечать. Сердце Стефани кольнуло подозрение.
— Ты хочешь на ней жениться?
— Нет. — Он покачал головой. — Я хочу жениться на тебе.
О Боже, а ведь он не шутит!
В полном замешательстве Стефани встала. Она боялась впускать Мигеля к себе в душу. Испанцы ни за что не допустят, чтобы их матадор женился на американской журналистке! Внезапно Мигель подхватил ее на руки и погладил по волосам, задев заколку, которая с легким стуком упала на гравийную дорожку.
— Выходи за меня замуж! Я знаю, это звучит эгоистично, даже жестоко, но я прошу тебя ответить согласием. И не верить тому, что ты услышишь или прочтешь в газетах на следующей неделе. Обещай мне, querida, что дождешься конца всей этой шумихи.
Как она могла ему это обещать?
— А что ты обещаешь мне?
— Что всегда буду тебя любить.
Стефани прильнула к нему всем телом, вновь ощутив его запах. В глубине души она знала: когда на арену выйдет первый бык, Мигель ее забудет. Он обхватил ее голову ладонями.
— Обещай мне, пожалуйста.
Его поцелуй наполнил ее блаженством. Она отчаянно цеплялась за разумные доводы, но тело предательски таяло. Это был его сад, его мир!
Стефани оттолкнула Мигеля и окунулась в прекрасные зеленые омуты его глаз.
— Обещаю.
«Я не такая, как мама. Я не такая, как мама… Меня не устроят призрачные надежды».
Вернувшись в дом, они сразу же прошли в спальню Мигеля, сопровождаемые неодобрительными взглядами его родных. Комната оказалась весьма просторной. Кровать была придвинута к окну, рядом стоял письменный стол из резного дуба. Углы украшали старинные мавританские доспехи — воинский шлем и меч. На стене висела картина Пикассо, пол был устлан роскошным ковром. Ноги Стефани утопали в его густом ворсе.
Она села на край кровати и огляделась. Мигель достал еще одну бутылку вина и включил стереосистему. Зазвучала испанская музыка — быстрая, но чарующая. Матадор зажег свечи и подошел к ней с двумя бокалами.
— С тех пор как я тебя встретила, я только и делаю, что пью. — Сердце ее отчаянно колотилось, разгоняя по жилам выпитые ранее два бокала вина.
— Так тебе будет легче.
— Легче?
— Да, легче выполнить мою просьбу. — Он сел на кровать, прогнув ее своей тяжестью. — Встань вон там и разденься, только медленно.
Значит, он не станет срывать с нее платье, как было у нее дома? Он хочет, чтобы она разделась сама — у него на глазах! Эта мысль смущала и одновременно волновала.
Во взгляде Мигеля плясали озорные лучики. Ну что ж, у нее тоже есть свои фантазии.
