Билл вспомнил, как однажды она прибежала к нему со слезами на глазах. Не часто можно было довести ее до слез, но в тот раз она действительно плакала.
— Что случилось? — встревожился он.
— Денни… Этот подлый червяк Денни! Он опять ко мне приставал!
— Приставал? — переспросил Билл. — Ладно, я позабочусь об этом!
— Разделайся с ним, Билл… Пусть он перестанет донимать меня!
— Я прокомпостирую ему нос! — заявил Билл, выпрямившись во весь свой не слишком внушительный рост и расправив плечи.
— Он сейчас идет сюда.
— Ну-ка отойди в сторонку, Рошель.
Билл направился навстречу Денни. Они, сжав кулаки, встретились где-то посередине квартала. Денни, как обычно, разразился потоком брани, но Билл спокойно дал ему высказаться и только потом с холодной злобой произнес:
— Держись подальше от Рошель, Денни. Если я когда-нибудь увижу тебя рядом с ней, проломлю тебе башку.
— А пупок не развяжется? — фыркнул Денни и ударил его в зубы, расквасив губу.
Это была одна из самых кровопролитных и долгих драк во всей истории Клейтон-стрит. Но Билл победил. Потому что он сражался за Рошель. Потому что именно на нее он хотел произвести впечатление. И преуспел в этом. После того как все было закончено, и он, пошатываясь, поплелся домой, Рошель уже ждала его там с благоговейным страхом в глазах. Она нежно обхватила его окровавленную голову ладонями, и слезы полились по ее щекам.
Она ласкала его своими теплыми руками, которые могли принадлежать только той женщине, которой суждено было стать сиделкой. Она помогла ему обмыть кровоподтеки и порезы и поцеловала его. Ей было тогда всего двенадцать, а ему — четырнадцать, но благодаря одной этой уличной кровавой драке он завоевал ее сердце на долгие годы. Если бы можно было так просто повторить эту победу сейчас!
— Эй, мистер! Вот ваша кола! — крикнул у него за спиной мальчишка.
Билл взял бутылку и поднес горлышко к губам. От обжигающе холодной жидкости заныли зубы, и он весело посмотрел на ребенка:
— У тебя есть подружка, сынок?
— Вот еще! — фыркнул тот.
— А почему? — с усмешкой спросил Билл.
— Девчонки глупые.
— Глупые, но очень славные.
— Ха-ха!
Билл покачал головой:
— Еще поймешь!
Он покончил с колой, отдал мальчишке пустую бутылку и забрался в свою машину. Отъезжая от обочины, он чувствовал, что зной и запахи Клейтон-стрит поселились в его воспоминаниях надолго.
Они все еще преследовали его, когда он летел по Беркшир-Гейтс к «Белым дубам». Свернув на узкую дорогу, Билл увидел дом, купавшийся в ранних сумерках. Только что политые зеленые лужайки сверкали каплями воды.
