– Таида…
Он взял ее руку, и она замерла в его руке. Ее прерывистое дыхание словно пробудило его.
– Таида…
Лицо ее приблизилось к нему.
Их губы слились в одно целое. Внезапно она, словно сверхчеловеческим усилием воли, оторвала свои губы и прошептала:
– Нет… нет…
Таким же шепотом он яростно потребовал:
– Почему?
В ней мгновенно сработал женский инстинкт, раздразнить, усилить его страсть до исступления:
– Не знаю… Просто мне кажется все… слишком внезапным…
Ее сопротивление привело его в бешенство. Он схватил ее на руки, Отнес в спальню и бросился рядом с нею на ложе. Притворство было больше ни к чему.
Это был высший полет. Они оба были охвачены подлинной страстью, огромным и сильным чувством.
Птолемей одиноко сидел в огромной зале на длинной скамье. Горел светильник в виде серебряной раковины, украшенный драгоценными камнями. Пламя скудно освещало предметы, делая их очертания неясными и расплывчатыми.
Он сидел на скамье, обхватив голову руками и упершись локтями в колени.
– Она говорила, что любовь ее вечна. Ей следовало сказать, что любовь ее – бесчувственный камень.
Подобно раненому зверю, Птолемей поднял голову. В неверном свете колебались тени предметов. Ему почудилось промелькнувшая тень Таиды. Он вскочил и закричал:
– Но я не хочу, чтобы ты была бесчувственным камнем. Я хочу, чтобы ты меня любила, любила… И чтобы любовь твоя творила чудеса.
Голос у него сорвался. Он снова обхватил голову руками.
Александр и Таида, все также полные любви и обожания друг друга, направились в ванную. Резвясь и хохоча в воде, как дети, они были счастливы. Затем оделись и принялись за ужин.
Ужин был отменный, но Александр почти не чувствовал вкуса еды. Отнюдь не гурман вообще, он был настолько увлечен Таидой, что просто не замечал, что кладет в рот.
Внезапно улыбнувшись, он сказал:
– У меня есть для тебя маленький подарок.
Тут он заколебался, и его улыбка исчезла. Он не хотел касаться этого вопроса сейчас. Таида молчала, потупившись, с трепетом ожидала, что он скажет. А потом произнесла, догадавшись сама:
– Я… Я… Должна уйти?
В замешательстве Александр ответил:
– Да, тебе придется вернуться. Я не могу поступить иначе.
Ее голова опустилась, глаза потухли.
– Но ты знаешь, почему? По причине того, что мне слишком хорошо с тобой. Ты понимаешь, что я хочу сказать, Таида? Слишком хорошо! По той же причине, по которой я хотел бы, чтобы ты осталась здесь, я должен отослать тебя. Это проклятье моего положения. Ты… Ты будешь мешать мне.
