– Твой жизненный путь не очень долог, Александр, но успешен и обеспечит тебе бессмертие.
Оба замолчали.
Через некоторое время глаза жреца, опущенные вниз, начали медленно подниматься. Когда он вновь заговорил, торжественность тона сменилась речью просто много пожившего мудрого человека, беседующего с совсем еще молодым царем, поставившем себе такую неимоверно трудную задачу.
– В твоих глазах, Александр, я вижу ум и волю… Наслышан о цели твоих военных усилий… Великие цели требуют великих жертв и с трудом воспринимаются даже друзьями и единомышленниками… Помни об этом и не отвечай на непонимание жестокостью…
Верховный жрец снова замолчал. И снова Александр не решался прервать его молчание.
Снаружи сквозь открытые врата доносились голоса воинов, таявшие в мраке храма.
– А народ… Аристофан был прав – чернь слишком доступна соблазнам, ее тешит простая лесть, ее легко обмануть… – продолжал верховный жрец: – Разинув рот, в восторге глядит она на тех, кто засыпает ее сладкими фразами… Ее симпатии изменчивы, как у легкомысленной гетеры.
Жрец пристально взглянул на Александра и после небольшой паузы добавил:
– Иди, царь, к своей цели, слушая собственный голос и не жди благодарности черни. Нужно долгое время, чтобы чернь стала народом… И помни: бессмертие обеспечено тебе свыше богами!..
Александр вышел из храма, держа в руках два золотых бараньих рога, которые вручил ему верховный жрец храма Амона.
Друзья окружили царя. Гефестион взволнованно спросил:
– Что сказал верховный жрец? Какое было пророчество?
– Мне предначертано победно пройти свой путь и выполнить задуманное, – ответил Александр. – «Ты и раньше не знал поражений, а отныне станешь непобедимым». Вот что он мне сказал.
Царь поднял глаза к небесам, словно надеялся прочитать там подробнее свою судьбу.
Свита молчала в ожидании продолжения речи царя.
Александр обвел взглядом своих соратников. Гефестион, Птолемей, Неарх, Клит, Лисипп плотным кольцом окружили царя.
– Мы должны торопиться. Цель заманчива не возможностью удовлетворить чувство мести, не приобретением захваченных у врага богатств, но благородством цели объединения народов на пути разума. Я хочу, чтобы вы никогда не забывали об этом.
И царь стремительно поспешил вперед, на ходу взволнованно шепнув Гефестиону:
– Но я должен торопиться! Ни дня промедления!
В сопровождении телохранителей царь, с внезапно появившейся в его облике божественной осанкой, стремительно двигался вперед к выходу из Великого пантеона богов. Лицо его было сумрачно, но взгляд тверд и решителен. Ему шел двадцать пятый год.
