Метаморфоза Таиды началась сразу после болезни, хотя она сама пока еще не сознавала этого. Ее душа отгородилась, замкнулась. Она верила, что однажды она снова откроется, но лишь для того единственного мужчины, которого она полюбит безраздельно и целиком. Может быть, это будет Александр. Пока в ее жизни не было такого человека. Даже Птолемей узнал лишь крохотную часть ее души. Правду сказал Агафон. Никто не может узнать до конца любого человека.
Она вспомнила слова жрицы Панаи во время их последней встречи перед ее отъездом:
– Научись отдавать больше, чем брать, и тогда, может быть, ты найдешь то, что ищешь.
За беседой они не заметили, как убрали большой парус и гребцы сели на весла.
Триера обогнула мыс и подошла к острову.
Громадные желтые скалы вздымались отвесно, из-за них не было видно земли. Остров выглядел сурово и безлюдно. Береговые утесы прорезало устье быстрой реки.
Все высадились на берег.
Диокл приказал рабам пополнить запасы воды. Вода на острове сбегала по валунам, блестевшим как черный мрамор.
В лесу было много дичи.
Вскоре запылал костер, и все с удовольствием отведали свежего мяса, добытого опытными охотниками.
Рано утром перед отплытием Таида и Агафон решили осмотреть остров.
Проснувшись перед восходом солнца, прежде чем углубиться в скалы, они слушали пение пробуждающихся птиц, крики чаек и глубокую тишину впереди.
Дорога вилась по дну ущелья, где бежала быстрая речка, зеленая от папоротников снизу и листвы сверху.
Они перешли речку по громадному камню, что положили там еще до памяти людской. Затем свернули от потока вверх.
Таида шла чуть позади, приподняв спереди подол, чтобы не мешал подниматься по склону. В утренних лучах блестели золотые пряжки на ее сандалиях. Она была очень красива. Высокий лоб, широко посаженные сапфировые глаза, гордый прямой нос. Рапсод незаметно бросал на нее свои взгляды, когда помогал преодолеть очередное препятствие.
Было так тихо, что даже хруст сучка казался громким.
Они взобрались на плоскую площадку и от неожиданности остановились, внезапно наткнувшись на священное место.
Отсюда в обе стороны видно было море, а вдали – гористые пики островов.
Перед ними громоздилась высокая серая скала, на которой был высечен огромный открытый глаз – древний, тронутый разрушением.
– Это священное место богини Матери! Оно запретно для мужчин. Тайная Мать никогда не показывает себя мужчинам, – проговорил в раздумье Агафон.
Тропа уходила за скалу…
