Огрызаясь, Грязнов все же плеснул полковшичка на каменку. Устоявшийся жар мгновенно слизнул облачко выскочившего пара. Лысеющую голову Кости вмиг обожгло — свою шляпу он отдал Питеру, — и Меркулов тотчас же, не поднимаясь во весь рост, вывалился из парной в холодный предбанник.
Стояла середина апреля, но снег еще лежал, весна не торопилась вступать в свои права, как и зима в прошлом году объявилась лишь перед самым Новым годом. Поэтому, обмотавшись простыней, Константин Дмитриевич сразу же накинул на плечи овчинный полушубок, чтобы не застудить поясницу. Все же не мальчик, в этом году шестьдесят, юбилей. И пенсионный рубеж. Надо уходить. Уже шесть лет он занимал должность заместителя Генерального прокурора России, бремя нелегкое, вынуждавшее его в скользких ситуациях скакать как блоха на гребешке, получать зуботычины от прессы и начальства, попадать в немилость у вышестоящих оттого, что не раскрыли громкое заказное убийство и оттого, что раскрыли больше, чем нужно, и тень пала на слишком высоких людей. Кроме того, постоянно приходилось прикрывать ретивого, неугомонного Турецкого, с кем Костя и Грязнов дружили уже много лет. Турецкий хоть и считался одним из первых «важняков» — старшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры, — но не любил, когда его просили остановиться и дальше свой нос не совать. Турецкий в этом отношении был жутко самолюбив и шел напролом, как танк. Меркулов даже его не останавливал — бесполезно, он лишь пытался прикрывать друга в таких ситуациях, хоть не всегда это получалось. Два раза Турецкого изгоняли из прокуратуры, и Меркулов два раза добивался того, чтобы вернуть Сашку обратно. Мастер он и в Африке мастер, и самое высокое начальство, поворчав и повозив Костю мордой по батарее, нехотя соглашалось с его доводами.
От нахлынувшего жара Питер завыл еще громче. Забубнил Грязнов, умоляя Турецкого остановиться, но удары пошли резче и чаще. Питер заревел во весь голос, как медведь, и Меркулов, остывая в предбаннике, даже поднялся: все же он отвечает за безопасность руководителя антитеррористического комитета при ООН, а если Турецкий его угробит — при таких нагрузках и добром теле Питера сердчишко может забарахлить и недалеко до инфаркта, — то по шапке опять же дадут ему. Заорал и Грязнов, рявкнул что-то в ответ Турецкий, но Питер, продолжая орать, уже сам, как метеор, вылетел из парной и, обдав Костю жаром перегретого тела, выскочил из предбанника прямо на снег, завизжав от восторга. За ним следом выбежали Турецкий и Грязнов, тоже бухнулись в сугроб, истошно заорав во всю ивановскую, и Меркулов, подойдя к распахнутой двери, с улыбкой наблюдал живописную сцену, как три голых мужика катаются по белому, только что выпавшему снежку, вопя от блаженства. Особенно впечатляющ был дородный Питер, похожий на большого розового плюшевого медвежонка. Он урчал, пригребая к себе снег, охая и постанывая от нежданной радости. Наконец все трое обнялись, вскочили на ноги и снова с диким воплем понеслись в парную.
