Я оказался в кафе-мороженом. Люди сидели за столиками и у стойки, и ели мороженое в высоких цветных вазочках. Фифа рванул к одному из столиков, я — за ним. И кого же я увидел? Вот тут уж ни за что не догадаетесь! А как тут догадаешься? За столиком сидел Учитель и тоже ел мороженое. Весь в белом, волосы темные. И хоть на фотографии в той самой книге его лицо было малопонятным, а может, и совсем непонятным, я его сразу узнал. Но что же было дальше? Учитель увидел меня, почему-то изумился, отставил свою вазочку с мороженым, подхватил полы длинного белого одеяния и бросился бежать. Фифа — за ним, я за ними обоими. Учитель выскочил из кафе-мороженого и побежал по улице. Он бежал так шустро, что если бы не Фифа я бы тут же потерял его из вида. Но Фифа от него не отставал, его хвост мелькал передо мной в толпе, как флаг и я бежал, можно и так сказать, уже не за Учителем, а за этим хвостом. Сколько это продолжалось, сказать не могу, по сторонам я не смотрел и задача у меня была одна — не потерять Фифин хвост. Наконец, Фифа остановился. Я подбежал. Он сидел на лестнице, ведущей к входу в очень высокое здание, напоминающее собой стрелу, и спокойненько так умывался, намыливал и намыливал свою усатую морду. Потом равнодушно так глянул на меня и пошел себе по улице обратно. Я понял, что дальше мне надо идти одному. И пошел. Это была библиотека. Я поднимался по лестнице-эскалатору и обследовал один читальный зал за другим. Я очень утомился вот так бегать по этим залам, увидел на одном этаже буфет и решил передохнуть, выпить кофе и съесть булочку — их было много и такие разные, прямо неисчислимое количество, а я ведь мог здесь и пить, и есть. Короче, я встал в очередь, а когда подошла моя, вынул из кармана деньги, которые мать дала на завтрак. Буфетчица посмотрела на меня как-то странно, а мужчина, стоявший за мной, «сказал»:
— Я заплачу, пусть мальчик поест…
И вынул из кармана деньги, похожие на мои, но в то же время — другие.
Я выпил кофе (а было ли это кофе?) и съел то, чему в своем скромном словаре нашел одно определение — булочка.
Учителя я нашел только в одном из небольших залов в самом верху, он сидел в огромных наушниках, забившись в угол, за книжным стеллажом. Да я бы не заметил его, прошел мимо, если бы не увидел край его белой одежды. Я подошел. Ну, понятно, деваться ему было некуда. Как говорится — я загнал его в угол. Я спросил, типа:
— Что вы от меня убегаете?
(Здесь не было вообще-то такого, как «ты» и «вы». Как в английском. Хоть я плохо рубил в английском, но это-то рубил. Не было ни мужского, ни женского рода. Было что-то среднее. Иначе, как тогда обращаться к пятну? Ведь это было самое что ни на есть «оно». Упрямое и очень обидчивое. Общение здесь, даже с отцом, было прямое и без всяких там вежливостей — пожалуйста, спасибо, большое спасибо. Нет, этого не было. Было то, цитируя пятно, что оно есть. Так что все, что я сообщаю о моем общении — это мой вольный перевод.) Короче, я спросил: — Почему вы от меня убегаете.
