— Ха-ха-ха! — Сиропная улыбочка Эмерсона предназначалась навострившему уши Рамсесу. — Шутка, сынок. Наша мама никогда не зудит. А если бы такое и случилось, сам понимаешь, истинный джентльмен не стал бы пенять на это даме.
— Ха-ха, — отозвался Рамсес.
— М-да... — продолжил Эмерсон. — С чего бы это, Амелия, тебе скакать от радости при виде этого людского муравейника? Уж не задумала ли ты...
Не в моих интересах было позволить ему закончить фразу. Выкручивайся потом...
— Боже правый! На кого мы все похожи! Ну и нос у тебя, Рамсес... будто ты им землю рыл! Дай-ка вытру. Так-то лучше! А где Бастет?
— В каюте; где же еще, — процедил Эмерсон. — У этого создания хватает ума не высовывать свой нос наружу.
— Отлично. Пора, пожалуй, и нам вернуться. Самое время закончить сборы. Рамсес, ошейник у тебя? Не забудь надеть на Бастет, другой конец застегни на руке и ни в коем случае не... — Напрасный труд. Извернувшись ужом, Рамсес скрылся из виду.
Нависшие над городом тучи были все так же черны, но даже их свинцовая тяжесть не могла омрачить радость встречи с дорогими людьми. С пристани нам уже махали чета младших Эмерсонов — Уолтер и Эвелина, наша преданная служанка Роза и верный лакей Джон. Эвелина, милая Эвелина, дорогая подруга и сестричка, особенно тронула мое сердце. Лондон она всегда ненавидела; ее прелестная золотоволосая фигурка казалась такой жалостно хрупкой на фоне угрюмо-серых доков.
Эмерсон, без сомнения, со мной согласился. В душе. Жаль только, что, высказанная вслух, мысль его прозвучала грубовато. Ухмыльнувшись брату, он перевел взгляд на невестку и подозрительно прищурился:
— Да она опять беременна?! Ей-богу, Пибоди, это уж чересчур. Просто выше моего понимания. Какого черта они...
— Ш-ш-ш! — Незаметно, но ощутимо я ткнула Эмерсона ручкой зонтика в бок.
Папуля скосил глаза на свое любознательное дитятко. Эмерсон так до конца и не пришел в себя после прошлогодней дискуссии с Рамсесом на тему, которую английские джентльмены обычно не поднимают лет эдак до двадцати пяти — тридцати.
Рамсес согнулся под тяжестью Бастет, пристроившейся у него на плече, но неудобство позы никогда не останавливало нашего отпрыска, если была возможность порассуждать.
— Я намереваюсь задать тете Эвелине вопрос по этому поводу, — глубокомысленно прозвучало откуда-то из-под кошки. — Та информация, которую я почерпнул от тебя, папочка, недостаточно исчерпывающа. Изложенные тобой факты не объясняют, зачем разумная личность ставит себя в неестественное положение. Неестественное — это в лучшем случае. В худшем же...
