— А сам Иртеньев умный, очень умный… Куда умней меня.
— Неужели? — спросил Козельский, подумавший в то же время, что такие идиоты, как зять, встречаются не очень часто.
— Должен согласиться… И вообразите — зарабатывает до двадцати тысяч. Он предлагает быть его компаньоном. Как вы думаете, дорогой Николай Иванович, сделаться его компаньоном? — неожиданно спросил Лева.
— Мы об этом в другой раз лучше поговорим.
— Так я завтра приеду посоветоваться, а? Ведь не вредно к шести тысячам, которые я получаю, иметь еще четыре тысячи дополнительного заработка… Иртеньев говорит, что это не трудно… Я хочу с вас брать пример и думаю, что умные люди всегда могут хорошо устроиться… Не правда ли?
Николай Иванович, не раз удивлявшийся, что его зять отлично идет по службе и вообще преуспевает, все-таки удивился, что такого глупого болтуна берут в компаньоны, и снова повторил:
— В другой раз поговорим… В другой раз… А теперь…
Его превосходительство с удовольствием прибавил бы «убирайся к черту!», если бы только это было возможно.
— А Инна разве не здесь? Она не была здесь? — вдруг тревожно спросил Травинский, оглядывая гостиную.
— Она играет в карты.
— В карты? Удивительно!
И он пошел в кабинет.
Легкая складочка на лбу обнаружила неудовольствие Инны Николаевны, когда ее муж подошел к ней и, целуя ее руку, проговорил:
— Не думал, что ты в карты… А я от Иртеньевых… Не пускали…
— Мой муж! — проговорила она, обращаясь к Никодимцеву. — Никодимцев… Григорий Александрович.
Травинский поклонился особенно почтительно. Никодимцев привстал, подавая ему руку, и едва скрыл изумление при виде этого молодого человека — до того ничтожен казался он перед своей женой.
«Как могла она выйти за такого замуж?» — невольно пронеслось у него в голове.
— А ты давно здесь, Инна?..
— Из театра прямо!
— Я думал, ты каталась… Погода такая хорошая.
— Ты нам мешаешь! — мягко проговорила Инна Николаевна.
— Мужья всегда мешают женам! — смеясь, проговорил муж.
Партнеры переглянулись. Никодимцев опустил глаза.
— Особенно когда жены играют в карты, — шутливо заметила Инна Николаевна.
— Виноват… Я не буду мешать.
Травинский ушел.
Никодимцев взглянул на Инну Николаевну. Ни черточки неудовольствия в ее лице.
«Неужели она любит мужа?» — подумал Никодимцев.
Подобный вопрос невольно задавали себе все, видевшие Инну Николаевну и ее мужа.
Во втором часу позвали ужинать. Перед тем что садиться, Козельский сказал дочери:
— Я посажу около тебя Никодимцева.
