Д ь я в о л: Тот, кто способен почувствовать, в чем его слабость, тот, у кого достаточно смелости, чтобы уничтожить причину этой слабости, тот велик хотя бы этим. Ничего иного я не хотел сказать, и горе тебе, если я должен воздействовать на тебя словами!
Ф а у с т: Посмотри мне в лицо и скажи, о чем спрашивает тебя мой дух; произнеси то, чего я не решаюсь вымолвить.
При этих словах Фауст указал своим волшебным жезлом сперва на себя, потом на небо и затем сделал движение с востока на запад. Затем он продолжал:
— Слышишь, как бушует буря, — ты ведь жил и тогда, когда еще ничего не было.
Он коснулся своей груди и лба.
— Здесь царит ночь, дай мне увидеть свет.
Д ь я в о л: Отважный, я понимаю, чего ты хочешь. Я, дьявол, трепещу перед твоей смелостью.
Ф а у с т: Жалкий дух, ты не отделаешься от меня подобными отговорками! Я одержим такой жаждой, что выпил бы бесконечное море, если бы надеялся на дне его найти то, чего ищу. Я принадлежу либо тебе, либо ему. Впрочем, сейчас ты еще не властен надо мной, Фауст еще сам себе господин.
Д ь я в о л: Мгновение назад ты был свободен. Но теперь жребий твой брошен. Он был брошен уже тогда, когда ты вступил в этот круг. Тому, кто видел мое лицо, назад не вернуться. На этом я покидаю тебя.
Ф а у с т: Ты должен говорить, ты должен сорвать темный покров, который скрывает от меня мир духов. Что ты есть? На вид ты ничем не отличаешься от меня. Я хочу понять назначение человека, причину мирового зла. Я хочу знать, почему праведник страдает, а грешник счастлив. Я хочу знать, почему за минуту наслаждения мы платим годами скорби и страданий. Ты должен открыть мне основу основ всех вещей, тайные причины явлений физического и нравственного мира. Ты должен открыть мне того, кто все это создал, даже если ослепительная молния, пронзающая в эту минуту вон ту черную тучу, ударит в меня и я паду мертвым внутри этого проклятого круга. Ты думаешь, я звал тебя ради золота или плотских наслаждений? Наполнить свой желудок и удовлетворить плотские желания может всякий, как бы ничтожен он ни был. Ты дрожишь? Что же, я смелее тебя? Каких жалких дьяволов посылает мне ад! И ты называешь себя Левиафаном, который все может? Прочь! Ты не дьявол, ты такое же ничтожество, как я.
Д ь я в о л: Отважный! Тебе не пришлось еще, как мне, испытать кару мстителя. Даже если бы ты обладал силой всего рода человеческого, от первого до последнего грешника, один намек на эту месть превратил бы тебя в прах. Не спрашивай меня больше ни о чем.
