— Ливень начался, льет как из ведра.
Словно в подтверждение его слов на улице раздался раскат грома. Зинаида Александровна, подбоченившись, грозно спросила:
— А где памятник?!
— В лифте, сейчас принесу, тяжелый он, как черт! Сразу все-то и не упрешь.
— Надо было по очереди таскать, — нравоучительным тоном заметила Зинаида Александровна.
— Какой памятник? — испугалась ничего не понимающая Полина, с ужасом глядя в темный провал окна, где неистово сверкали молнии.
— Могильный! — спокойно ответила мать. — У нас в школе работает одна женщина из города, Ольга Романовна, она попросила меня сделать для нее одолжение, когда узнала, что еду в Москву на машине. У нее отец здесь похоронен на одном из кладбищ, за его могилой ухаживает ее старшая сестра, которая в письме ей написала, что у отца на могиле памятник совсем развалился. Ну вроде как там надпись полностью стерлась… крошиться стал, видимо, был из гов… из некачественного материала сделан. Сама эта старшая сестра на пенсии и тяжело больной человек, вся пенсия уходит на врачей и лекарства, а памятники в Москве, даже самые дешевые, очень дороги. Вот она и попросила сестру заказать новый памятник отцу у нас в районе. Сказано — сделано! А тут как раз я на машине собралась в Москву, а для хорошего человека мне не жалко сделать доброе дело, — охотно пояснила Зинаида Александровна.
Где-то стукнула дверь, и лифт, вздрогнув и, как всегда, лязгнув, пополз вниз.
Зинаида Александровна испепелила взглядом растерявшегося Николая и крикнула:
— Ну что ты стоишь, словно остолоп, пялишься на мою дочь?! Беги спасай наш памятник! Вот там внизу сюрприз будет! Еще сопрет кто…
Николай, вышедший из оцепенения, на коротких кривых ногах в стоптанных кедах неуклюже бросился вниз по лестнице вдогонку уехавшему лифту, нещадно матерясь.
Зинаида Александровна в широком ситцевом платье в яркий крупный горох всплеснула руками.
— Вот ведь непутевый народ у нас на селе! Особенно мужики! Ничего доверить нельзя! Вот украдут памятник, как я буду смотреть в глаза Ольге Романовне? Придется здесь в Москве заказывать такой же за большие деньги и ставить на могилу ее отца!
— Мама, ну кому нужен чужой могильный памятник? — уже заметно нервничая, отметила Полина.
— Что значит кому?! Да всем!
— Что там написано? — спросила Поля.
— Карасев Роман Павлович. Годы жизни: тысяча девятьсот семнадцать — тысяча девятьсот девяносто два. От любящих дочерей отцу, — ответила Зинаида Александровна.
