— Поаккуратней, так и без пальцев можно остаться… тогда переведут работать в другой цех. — И упорхнула на свое место.
«Видимо, работать ногами… — подумала Марта, — у них тут словно камеры пыток эти цеха, как говорится, на любой вкус».
Металлическими усиками, которые торчали с кокард по краям, предназначенными для фиксации значка в твердом ободке форменного головного убора, Марта расцарапала свои покалеченные руки. А в конце работы эти усики запутались у нее в бинтах, и кокарда ушла в сторону, когда молодая швея прибивала ее к фуражке, грубо затянув ее многострадальный палец под работающий механизм и нанеся ему повторную травму прямо через бинты.
Марта взвыла, как раненая волчица, а кровь мгновенно проступила сквозь бинтовую повязку, которая и смягчила укол машиной.
— Какая же ты неаккуратная… — покачала головой близсидящая швея.
На настенных часах спасительная стрелка приблизилась к цифре «пять», и в цехе снова появилась грузная фигура бригадира.
— Все-таки одну фуражку запорола… — нахмурилась Клавдия Михайловна. — Ладно, вычтем ее стоимость из твоего заработка, а вот с панамками будет посложней… я сейчас говорила с заведующей производством. Столько брака фабрика не может себе позволить.
Клавдия Михайловна совсем не обращала внимания на раны Марты и кровь, просачивающуюся сквозь бинты, словно это было в порядке вещей или будто она этого и ожидала от такой неумехи.
— Так что на первый раз мы тебя прощаем, убытки ты не будешь покрывать, но тебе придется забрать панамки домой и выпарывать вечером козырьки. Завтра будешь пристрачивать все заново после работы, исправлять свой брак! — произнесла свою речь Клавдия Михайловна, вполне довольная собой.
Она сияла словно медный таз, радостная от того, что превратила жизнь этой рафинированной особы в ад. Клавдия Михайловна провела Марту в подсобное помещение и рукой указала ей на два тюка с панамками.
— Да их же здесь сотня, не меньше… — скорчила недовольную физиономию Марта.
— Хоть тыща! Я не допущу, чтобы государству был нанесен материальный урон. Сама напортачила, сама и исправляй! — подбоченилась бригадирша.
— У меня все руки болят и к тому же пальцы в бинтах, как я буду распарывать? — жалобно спросила Марта.
— Тебя никто не гнал в текстильный институт, — напомнила ей бригадир и пошла, плавно покачивая бедрами, тем самым давая понять, что разговор окончен.
Марта взяла два мешка со своей домашней работой и принялась нещадно утрамбовывать злосчастные панамки, чтобы тюки стали немного поменьше. Ничего не получалось, они снова разбухали на глазах. Сверху в один из мешков была положена забракованная форменная фуражка, на память Марте, как нельзя работать. Марта вздохнула и, взяв тюки, поплелась на проходную фабрики, где на нее уже выписали пропуск и разрешение на вынос продукции.
