К тому времени, когда Тарен достиг наконец подножия насыпи, Доли уже суетился на дне громадного оврага, разводя костер перед изгородью спутанных колючих кустов. Удивленный Тарен видел, как кусты ежевики вдруг начали трястись и содрогаться, будто изнутри кто-то бился, пытаясь их раздвинуть. И верно, вся эта спутанная масса ветвей неожиданно, с треском и шелестом, раздалась, будто раскрылись колючие створки ворот.
— Это придорожный пост Красивого Народа! — воскликнула Эйлонви. — Я знаю, они расставлены везде. И Доли нашел один из них.
Когда Тарен приблизился к карлику, проход уже раскрылся достаточно широко и в переплетении колючих ветвей маячила какая-то фигурка.
Доли пригляделся и проворчал:
— Так это ты, Гвистил? Мне следовало бы раньше догадаться.
— Так это ты, Доли? — ответил тихий печальный голос. — Мог бы предупредить заранее.
— Предупредить? — закричал карлик. — А что я делал, когда ты ни за что не хотел отпирать мне? Эйдцилег еще узнает об этом! Какой толк от придорожного поста, если нельзя воспользоваться им при необходимости? Ты же знаешь правило: если кто- либо из Красивого Народа в опасности… Ладно, что там толковать. Я и так наорался до хрипоты. — Он яростно ткнул ногой в сплетение колючих веток ежевики.
В кустах послышался долгий и протяжный звук, похожий на вздох сожаления, и проход расширился. Тарен теперь ясно видел странное существо, скорее напоминавшее пучок сухих прутиков с клубком паутины в том месте, где должна быть голова.
Юноша вспомнил, что уже встречал в королевстве Эйдцилега представителей Красивого Народа, подобных этому необычному привратнику. Только этот был, кажется, сейчас не в лучшем виде.
В отличие от Доли, Гвистил был не из рода карликов. Длинный и тощий, с редкими длинными волосами, тягучими и тонкими, как паутинки, он действительно напоминал унылую сухую былинку. Нос его устало свешивался над верхней губой, которая, в свою очередь, нависала над подбородком, придавая лицу Гвистила самое мрачное выражение. Морщины бороздили его лоб, тусклые глаза беспомощно моргали. Казалось, он вот-вот разрыдается. Его узкие, согбенные плечи были задрапированы потертым, грязным плащом, складки которого он нервно теребил пальцами. Гвистил несколько раз жалко шмыгнул носом, вновь протяжно и тоненько вздохнул и неохотно кивком пригласил Доли войти.
Гурджи и Ффлевддур подошли и стали рядом с Тареном. Гвистил, заметив их, испустил подавленный стон.
— О нет, — пискнул он, — никаких людей. Может быть, в другой раз. Мне жаль, поверь, Доли. Но только не люди.
