Естественно, что столь бурные события оторвали Франклина от его электрических экспериментов. Но, быть может, не следует жалеть об этом. Еще не пришло время новых открытий, еще не дернулась лапка лягушки на столе у физиолога Гальвани, еще не начался новый этап развития электричества. А первую эпоху - эпоху статического электричества уже пора было закрывать. Эта роль и выпала на долю великого Франклина, "отнявшего молнию у небес и власть у тиранов".
Не путать с поэтом того же имени...
До нас дошло всего три его портрета, да и то написанные "друг с друга". Как писал один ученый впоследствии, "на всех трех портретах изображен отменно упитанный господин средних лет с двумя подбородками. Господин облачен в роскошно расшитый золотом сюртук. Холеные, с припухлостями руки господина сложены очень элегантно, правый мизинец оттопырен с тем непременным изяществом, с каким положено было его оттопыривать в лучших домах Петербурга середины XVIII века. Господин держит гусиное перо, взор его устремлен вдаль: господин "мечтает мечту".
Официальный художник явно хотел подогнать оригинал под одному ему известный идеал процветающего, сытого и мечтательного придворного. Возможно, художник был вечно голоден, худ, плохо одет, а руки его были в красках. Поэтому и придал он модели столь "прекрасные", по его мнению, черты. (Пример одного такого художника нам известен - это живописец праздности французского двора, островов любви, роскошных дам и не слабее убранных кавалеров - Антуан Ватто, нищий и больной, материализовавший в полотнах свои мечты и представления о счастье). Может быть, так было и с портретистом Ломоносова?
Во всяком случае, только привычкой к портрету можно объяснить притупление чувства протеста против образа, столь не вяжущегося с нашим представлением о прямолинейном, простом и невероятно трудолюбивом человеке, вышедшем из самой гущи русского народа (раньше считали, что он родился в глухой деревне Денисовке, недалеко от Холмогор, но последние исследования как будто выявляют, что он родился в еще более глухой деревне, на этот раз "недалеко от Денисовки"). Обильно напудренный и тщательно завитой парик - едва ли не главный объект внимания для художника - Ломоносов, по свидетельству его племянницы Матрены Евсеевны, использовал своеобразно: он им "утирался, когда принимался за шти". Руки его были грубы, по-медвежьи сильны, обожжены и съедены кислотами. Ходил он чаще всего ,в затрапезном лабораторном фартуке.
