Все началось ясным весенним днем, когда город был напоен ароматом нарциссов и оборотни, занятые в ЖКХ, наводили марафет к скоро грядущему празднику Победы. Юля Ветрова как раз побывала на одной из таких точек (возводилась мемориальная стела в честь щедровчан — участников войны), вернулась в Белый дом, подписала увольнение еще одного весьма противного чиновника и пребывала в лучезарном настроении. Она удобно расположилась за своим губернаторским столом в своем губернаторском кресле и полюбовалась свежим маникюром от салона «Мариэль». Вдоволь налюбоваться не получилось: в дверь деликатно постучали.
— Войдите! — сказала Юля и сняла ноги со стола.
Вошла секретарша Катенька.
— Привет, Катюш.
— Юлия Владимировна, я насчет кофе.
— Опять отравлен?
— Ага.
— Что на сей раз?
— Мышьяк.
— Фу как тривиально. Еще какие новости?
— Был человек от бизнесмена Галича.
— Это Галич просит у нас спилить половину Марьиной рощи, чтобы проложить скоростную трассу Дон — Скарятино?
— Да, Юлия Владимировна.
— Отказать. Я завтра самолично пролечу над Марьиной рощей и наложу охранные заклятия. Еще что?
— Звонила Лиза Камышева, просила напомнить насчет сегодняшнего.
— О! Лизка! Отлично! Катенька, откройте окно и можете быть свободны. Я буду работать над планами по модернизации Щедрого.
— Юлия Владимировна, может, не надо?
— Чего?
— Окно открывать. На прошлой неделе в вас стреляли из автомата Калашникова, «беретты», «хеклер-коха» и арбалета.
— Вы забыли пистолет для пейнтбола, заправленный кислотой.
— Да! Верно! Юлия Владимировна, будьте осторожны!
— Ничего, Катерина, мы еще повоюем.
Секретарша открыла окно. И резко отпрыгнула. Тут же в окно влетела стрела и хищно задрожав, воткнулась в портрет президента.
— Метко, — констатировала губернаторша и, встав с кресла, выдернула стрелу. — Это уже пятый за неделю портрет президента. Катенька, повесьте новый. И можете быть свободны.
Катя кивнула и вышла.
Юля снова села в кресло. Взглядом притянула к себе телефон. Сняла трубку, набрала номер:
— Лиза, благословенна будь!
— Благословенна будь, Юля…
— В голосе слышу слезы. Опять оплакивала своего Леканта?
— Опять. Юль, если ты хочешь меня ругать, то…
— Нет, я не хочу тебя ругать. Какие новости?
— Ты разве ничего не знаешь?
— А что я должна знать?
— Два месяца назад в Щедрый приехала твоя тетя Анна Николаевна Гюллинг.
— Черт! Почему же никто меня не поставил в известность? И ты молчала!
— Я думала, у тебя хватает своих осведомителей.
— Так, ладно, проехали. И что же делает в Щедром моя тетушка, причем скрытно? Тебе не удалось узнать?
