, а спать будем на турбазе.
Так что мама довольствовалась лишь одеялом и напоминанием, чтоб я на турбазе не подцепил каких-нибудь насекомых, например блох.
Ченда появился ровно в семь и еще издали закричал, что несет на спине заправский рождественский подарок.
— Пришлось взять даже два яблока, — пожаловался он и показал нам свои запасы. — Мама считает, что, если хоть на день оставит меня без присмотра, я погибну от недостатка витаминов.
Мы договорились, что на экскурсию все это не потащим, нам вполне хватит одного рюкзака с едой. Все остальное сложим в клубе.
— А рюкзак несем по очереди, — предложил Мирек.
— Естественно, — согласился Ченда, — а куда мы едем?
Я вспомнил, что наболтал маме, и предложил съездить в Карлштейн.
— Ну, это мы еще обсудим, — заявил Мирек.
Вероятно, ему не больно-то это хотелось.
Но по дороге в клуб мы ничего умнее не придумали. И потому, взяв Чендин рюкзак, подсчитали деньги и двинулись на вокзал.
Нам не пришлось долго ждать. Туристский поезд в Карлштейн отправлялся через полчаса.
Как на грех, подобная идея пришла в голову не только нам, но и многим другим людям — поезд был битком набит. Мы прозевали начало посадки и сели на поезд в последний момент, а все из-за Ченды, который стоял в очереди за лимонадом.
В проходе было полно людей.
— Хорошо еще, что нам недолго ехать, — сказал Ченда, держа в руках три стаканчика. — Карлштейн не так уж далеко, а если б мы ехали дальше, остались бы без ног.
— Можно сесть на рюкзак, — предложил Мирек и уселся. — Подайте мне лимонад.
Ченда передал мне и Миреку стаканчики с лимонадом, а какой-то толстяк, прижав меня к стене, просопел:
— Позвольте!
Немного лимонада из моего стаканчика выплеснулось, и Мирек, сидевший внизу на рюкзаке, возмутился — я что, вообразил себя краном, раз лью ему на голову?
Я собирался объяснить, что виноват не я, а мой сосед-толстяк, который все чего-то крутился, но в этом уже не было необходимости: едва Мирек поднес стаканчик ко рту, толстяк вышиб стаканчик из его рук.
Еще с нами стоял лысый мужчина, который ехал с женой и двумя карапузами. В руках у мужчины был фотоаппарат. Малыши высовывались в окно, а мать держала их за штаны и говорила:
— Сейчас будет туннель, вот интересно!
Едва мы въехали в туннель, Мирек заорал, что у него исчез стаканчик и кто-то стоит на его руке; один малыш запищал, что идет дождь, а другой заплакал:
— Мамочка, мамочка, почему я весь мокрый?
Вдруг Мирек умолк, и мне показалось, что он засмеялся. Тут раздался страшный удар, и при свете мелькающих фонарей я увидел, как Мирек сбил с ног толстяка, который наступил ему на руку, и как этот толстый мужчина валится на Ченду.
