Металл! Чистый металл на дне моря!
— Метеорит! — решил Ходоров. — На больших глубинах, где осадков совсем мало, значительная доля камней — метеориты.
— Разве метеорное железо намагничено? — усомнился Сысоев. — Вероятнее, это судно.
Кажется, на этот раз Сысоев оказался прав. Слой металла был совсем незначительный — несколько миллиметров. Бур проткнул железо и вошел опять в воду. Все это было очень похоже на корпус затонувшего, наполненного водой судна.
К сожалению, разобраться как следует не удалось. Пробило восемь часов, и машина замерла, оставила зрителей до утра терзаться догадками: «Судно или не судно найдено на дне? Если судно, то какой эпохи? И что на нем сохранилось?»
Ихтиолог Казаков явился в столовую с трехтомной историей кораблекрушений. Весь вечер он читал рассказы о трагедиях в море, начиная со времен землепроходцев и до 1945 года. Если верить книге, десятки судов погибли именно здесь, юго–восточнее острова Итуруп.
Энергичный интерес к находке проявил и Сысоев.
— На каждом судне есть касса, — твердил он. — Есть подлинные ценности, не мифические алмазы Юрия Сергеевича. Да мало ли дорогих грузов? Здесь плавали суда с пушниной и даже с вином. Представляете, какой вкус у вина, пролежавшего сотню–другую лет?
— В Средиземном море, — отозвался Казаков, — нашли галеру с вином, затонувшую еще в римские времена. Гурманы попробовали вино двухтысячелетней давности. Оказалась невыносимая кислятина, чистейший уксус.
По настоянию Сысоева, уступчивый Ходоров принялся составлять новую программу на предмет обследования судна. Опять появился разграфленный бланк и на нем категорические приказания: «Приостановить прежнюю программу, обойти аномалию трижды, бурить через каждые пять метров!»
— Сначала надо снять слой песка, — говорил Сысоев.
— Машина не умеет вести раскопки.
— Надо хотя бы проникнуть в трюм, посмотреть, что там есть.
Но тут Ходоров проявил непреклонность:
— Ни в коем случае! Машина не приспособлена. Она застрянет.
— Ну хотя бы поднять крышку трюма.
— Можно пробурить палубу. Если трюм полон до верха, бур проникнет в груз.
— А вдруг там взрывчатка?
— Оставьте, кто же держит взрывчатку под самой палубой.
В разгар этих споров из экранной прибежал взволнованный радист.
— Машина пляшет! — крикнул он, распахивая дверь.
— Что значит «пляшет»? Что вы имеете в виду?
Радист не смог объяснить. Он только размахивал руками, приговаривая: «туда и сюда».
Инженеры, океанологи, ихтиологи и биологи гурьбой кинулись в экранную. Там действительно творилось что–то непонятное.
