Он хлопнул Логинова по плечу, желая оборвать разговор. Бледна была Екатерина Владимировна.
- Что ты, Кать, нездорова?
- Голова болит.
Логинов перебирал взглядом их обоих.
- Чудесная жена у вас, Андрей Васильич, когда-то мы все за ней волочились...
- Нечего вам было делать, - пробормотал Андрей.
Екатерина Владимировна вспыхнула. Какое оскорбление!..
Логинов собрался уходить. Когда Екатерина Владимировна закрывала за ним дверь, сказал шопотом:
- Желаю вам того, чего у вас нет, - счастья. До свиданья, госпожа Алакаева.
- Птиченька?.. - позвал Андрей.
Ложились. Андрей знал, что она сегодня чужая, враждебная. Когда же, когда поймут друг друга?..
Птиченька ощутила, как мужнино одеяло взметнулось к ней, просунулась теплая рука, обняла за плечо...
Еще милой нежностью дышал Андрей, а она лежала молча, недвижно, стиснув зубы.
Потом вскакивала, убегала в кухню и звенела чем-то, плескаясь водою.
- Кать, не надо! - мучительно звал Андрей. Он понимал, что она освобождалась от его чар, сбрасывала с себя его поцелуи, поднимала мятежную голову. - Иди, не надо...
Она возвращалась, захолодевшая, с освеженными бедрами.
Так они засыпали, и большое лицо Андрея в полумраке извивалось виноватой, страдающей улыбкой.
--------------
Ластилось лето.
Город все еще спал. Солнечные уколы не могли его разбудить. Город затыкал глаза, уши, немой, слепой лежал трупом на болоте. Недаром вспоминалось: - Быть Петербургу пусту...
От осиновых дров набережная как будто в лишаях, барки топорщатся на воде, загораживая синеву, горбатые мосты чванливо сбрасывают белесую пыль.
Дети скучают в городе.
Кирик сидит на тумбе бульвара Профсоюзов и жалуется малышам:
- Голова болит и ноги слабенькие.
- А ты проси тятьку отпустить тебя на родину.
- Какую родину?
- Да ну, дурак, в деревню, в село.
- Никакого села я не знаю, - возмущается Кирик, - про что ты говоришь? Дядя Андрей ездил к родным, а я не ездил.
- Кто, дядя Андрей?..
- Мамочкин муж... как его?.. отчим.
- А-а... - мальчишка задумался, а вихлявая девчонка посоветовала:
- Ты с мамкой поезжай к евоным родным.
- Мы-то, к ним?.. - засмеялся Кирик. - Мамочка не поедет.
- Они разругамшись?
- Нет, что ты!..
- Так почему же?..
Кирик задумался. Почему бы, в самом деле, не поехать? Вспомнился дядя Николай, машинист, евший с ножа, маме он не понравился... Нет, в деревню им не поехать.
- Мама не любит деревенских.
- Ишь ты, Кирка. Форсишь! Чего форсишь? Гвоздев рабочий.
