— Если так ты зовешь меня на службу, то я считаю день счастливым, — говорю я. — Как к тебе обращаться, Господин?
— Юноша Лью из Семьи А-Нор, — сообщает Мцыри с родовой гордостью и протягивает мне руку. — Помоги мне встать — и пойдем искать лошадь.
Конечно, Юноша. Я был бестактен, какой же он Мальчик! Он воспринял это обращение, как мягкий упрек — "детский сад — штаны на лямках, кошка его оцарапала и лошадь сбросила!" — и принял без обид. Не спесив. А с именем всё понятно. Лью, так, как он произносит — Верный.
В смысле — способный на преданность. У Мцыри выразительное имя, много говорящее о его семье. О его матери, скажем. Вдове.
Не будь она вдовой, не говорил бы он за всех. Надлежало бы посоветоваться с отцом, но он лично принял решение. Старший сын вдовы, вот что я думаю.
Я помогаю ему подняться, мы снимаем шкуру с убитого кота — нельзя же бросать на дороге охотничий трофей Мцыри! — и идем искать лошадь. Аборигены приняли мою легенду. Я — слуга Господина из Семьи А-Нор. Моя работа начинается просто прекрасно.
* * *
С тех пор розовая акация цвела ещё один раз, отцвела, осыпалась, покрылась узкими сладкими стручками, а потом листва на ней тронулась осенней рыжиной.
Н-До здорово изменился после того, как убил своего любимого пажа на поединке — и изменился не только внутренне: когда он шёл по городской улице, на него оборачивались прохожие. Н-До привлекал все взгляды — его лицо приобрело совершенство и законченность в выражении постоянной готовности к бою и насмешливой жестокости.
Свои волосы — не цвета мёда, а цвета выгоревших колосьев ся-и, почти до пояса длиной — Н-До заплетал в косу вместе с побегами лунь-травы; в двадцать лет он догнал ростом Отца, которого за глаза и в глаза называли Корабельной Сосной. В его компании фехтовальный стиль "Прыжок Рыси" был не в чести; Н-До начал тренироваться с наставником в стиле "Укус Паука". Кажется, это изрядно не нравилось Отцу.
— Я не хочу, чтобы моего первенца называли убийцей, — сказал он как-то, при очередной попытке "серьёзного разговора". — Ты должен подумать о репутации Семьи.
— Я думаю, — отозвался Н-До, маскируя насмешку почтительностью. — У Семьи прекрасная репутация. Я хочу её поддержать. Дети нашего рода всегда обманывали ожидания и черни, и светских лизоблюдов, это хорошо, правда?
— Не способ, — возразил Отец.
— Чернь говорит: "Старший — благословенная жена", — улыбнулся Н-До. — А я так не считаю и лучше умру, чем отдам меч. Лощёные аристократики лепечут, что жизнь — бесценный дар, а я знаю вещи, стоящие дороже. О них писал Учитель Ю в Наставлениях Чистосердечным. Отец, я прошу позволения идти своим путём.
