«Наша компания и наше руководство должны быть столь же всеохватными, как и наши бренды… если у нас преуспевают самые разные талантливые люди, то идеи и инновации тоже процветают», — написал я тогда.
Мы завершили дело год спустя на чрезвычайно позитивной ноте. Судья Стори похвалил наши усилия и пригласил нас вместе с истцами, их юристами и членами рабочей группы на ужин в свой любимый барбекю-ресторан в Атланте. А Алексис Херман, глава рабочей группы в течение шести лет, вошел в состав совета директоров Coca-Cola в 2007 году, где пребывает по сей день.
А в конце 2004 года мы добились урегулирования в ходе антимонопольного расследования Еврокомиссии. Комиссия подозревала, что наша прочная и тяжким трудом заработанная позиция на рынке позволяет нам душить конкуренцию. К примеру, в Бельгии наша доля рынка составляла 68% по сравнению с 5% у Pepsi. Во Франции у нас было 60%, а у Pepsi — 6%. По итогам расследования мы согласились внедрить множество изменений, нацеленных на стимулирование конкуренции. К примеру — позволить операторам розничных продаж выделять до 20% места в холодильниках, принадлежащих боттлерам Coca-Cola, для размещения продукции конкурентов.
«У потребителей будет в целом больше выбора в кафе, барах и магазинах, и, следовательно, они смогут выбирать товар, исходя из цены и личных предпочтений, а не покупать продукт Coca-Cola лишь потому, что больше ничего не предлагается», — сообщил в своем заявлении комиссар ЕС по конкуренции Марио Монти.
Я лично встречался с Монти, прежде чем мы объявили об урегулировании проблемы. Он хотел от меня заверений, что мы искренне намерены выполнять соглашение. Наша встреча должна была продолжаться 45 минут, но продлилась вдвое больше. Мы обсуждали не только само соглашение, но и философию бизнеса. Наши отношения потеплели. Во время встречи мы утвердили соглашение: Coca-Cola не будет платить штраф и не будет признавать вину, но возьмет на себя обязательства по дальнейшему образу действий. Мы отнеслись к соглашению со всей серьезностью, и впоследствии я отправил в отставку Сэнди Аллана, нарушившего, на мой взгляд, дух урегулирования. Об этом я сообщил и комиссии по конкуренции.
Когда Монти покинул комиссию по конкуренции, я пригласил его в международный наблюдательный совет Coca-Cola. Думаю, это стало еще одним знаком той репутации, которую мы создавали себе по всему миру. Вряд ли кто-либо мог себе представить, что комиссар по конкуренции, который вел расследование деятельности Coca-Cola, затем войдет в семью Coca-Cola, но это случилось. Отношение к компании по всему миру менялось к лучшему. Судебные процессы разрешались один за другим, и прежние противники вступали в наши ряды, что говорило о растущем уважении к компании и о ее честности. Ожесточенная атмосфера, возникшая после смерти Гойзуеты, рассеивалась.
